- Через минуту, - отозвался Эштон, намеренно давая понять, что хочет остаться с Ленорой наедине. Он поднялся, чтобы закрыть за стариком дверь.

Губы Роберта искривились в презрительной ухмылке.

- Неужели вы ещё не достаточно причинили горя нашей семье, когда превратили мою дочь в падшую женщину?

Эштон вздернул голову, как от удара, и тяжелым взглядом уставился на Роберта.

- Думаю, один из нас должен уйти, мистер Сомертон. Нам с вами нечего сказать друг другу.

Роберт бросил взгляд на дочь.

- Ну что ж, похоже, я догадываюсь, с кем она предпочтет остаться.

За стариком захлопнулась дверь. Пока он удалялся, негодующе шаркая ногами, Ленора не сводила с Эштона глаз. Только окаменевшие желваки на скулах выдавали душившую его ярость. Она встала и нежно обвила его шею руками, а когда он обернулся, поцелуем разгладила сурово сдвинутые брови.

- Какое нам дело до того, что он скажет? - шепнула она. - Ленора я или Лирин, все равно я люблю тебя.

Его губы нашли её рот и на одно бесконечно долгое мгновение они отдались своей страсти. Подхватив её на руки, Эштон усадил её на постель и наклонился, чтобы поцеловать ей мочку уха.

- На тебе слишком много всего надето.

Какая-то мысль пришла ей в голову. Ленора отодвинулась и заглянула в его затуманенные глаза.

- А шатер ...?

Эштон небрежно пожал плечами

- Боюсь, он сгорел.

- Ох, - она разочарованно вздохнула. - А в нем мне было так...так замечательно!

Улыбка заиграла у него на губах.

- Шатер сгорел, мадам, но ведь мы сохранили то, что придавало ему такую ценность. - Он запечатлел жгучий поцелуй на её приоткрытых губах, ответив на невысказанный вопрос, который прочел в её глазах, - Это мы сами, любимая. И наша любовь - а больше нам ничего не нужно.

- Как это не нужно - а поесть? - жалобно простонала она.

Он расхохотался и тут же, охнув от боли, схватился за бок.