– Интересно. Как думаете, для чего ему всё это понадобилось?

– Видно, на кабана с дерева поохотиться решил, – пожал седой плечами.

– Ну да… А ледоруб?

– Вот чего не знаю, того не знаю.

– А может, он в горы пойти собрался?

Этот вопрос неожиданно вызвал молчаливую паузу. Продавец и охранник уставились на меня с таким видом, будто из моего черепа только что выросли рога.

– Вы не местный? – нарушил наконец тишину продавец, а его прищур сделался ещё уже.

– Мы с другом тут недавно. Прекрасный город у вас, кстати.

– Здесь. Никто. В горы. Не ходит, – вкрадчиво проговорил седой, заметно помрачнев.

– А… почему?

– «ГШ» берёте? – нарочито проигнорировал он мой невинный вопрос.

– Конечно. Зайду к вам завтра с деньгами. Увы, не имею при себе нужной суммы.

– Буду ждать, – убрал седой с прилавка «подарок» и понизившимся голосом произнёс мне вдогонку: – Отговорите вашего друга, если не желаете ему смерти.

– Конечно, непременно. Всего доброго.

…В назначенный час следующего дня я вышел дворами к «Полной чаше». Ничего подозрительного перед кабаком: пара забулдыг замерзает в канаве, какая-то баба, не найдя своего мужика, стоит на крыльце с разинутым хавальником, соображая, где ещё, как не здесь, искать своего супружника. В общем, всё как обычно. Разве что Мироновский мерин опять дремлет в ожидании хозяина, но на этот раз в компании парня, одетого в синюю телогрейку, светлые шерстяные штаны и с рыжей шапкой на башке.

– Вечер добрый. – Я вошёл и мельком оглядел зал. Вся честна́я компания расположилась за тем же столом, что и мы давеча с Бактерией, – в углу, недалеко от барной стойки, напротив дверей. Люблю я, понимаешь, держать главный вход под прицелом и запасной под боком. Есть у меня такая слабость.

Сам Вован, сучёнок, всё-таки уже успел нажраться до остекленения в глазах. Ну и хер с ним, главное – дело сделал.

– И тебе не хворать. – Меня внимательно изучали три пары глаз. И только детина, которого Бактерия представил утром как Матвея, лишь мельком зыркнув на меня, безучастно смотрел теперь в узкое закопчённое окно.

– Вован сказал, что ты… – начал было дядечка лет пятидесяти с покрытым оспинами лицом и рыжими усами. Мирон Чёрный, наверное.

– Да, и мне нужны работники, компаньоны и просто добрые соседи. Поэтому я предлагаю вам сделку: все получают своё честно проёбанное обратно, а Мирон – долю в тутошней лавке. Но… – я поднял вверх указательный палец, и все мои собеседники уставились на него, – …только после того, как я заебашу завтра Стёпу-Хряка.