– Нет.

– Ты разбиваешь мне сердце.

– Не ври. Если бы у тебя было сердце, ты был бы мёртв. Я помню ту дыру в твоей груди.

– Это жестоко.

– Значит, тебе должно понравиться.

– Свяжи его, – кивнул человек на укрытое брезентом тело позади себя.

– Не помешает, – согласилась девушка, достав из вещмешка верёвку. – Здоровый, сволочь. Пришлось два раза подливать. Можно, я отрежу ему палец?

– Извини, детка, он нужен мне целиком.

– Так нечестно. Эта падла убила моих родных, а не твоих. Я должна что-то забрать.

– Потерпи до Арзамаса. Не хочу, чтобы он истёк кровью по дороге.

…Единственная лампа в конусообразном жестяном абажуре, висящая под потолком бетонной коробки без окон, освещала прикованного к металлическому стулу мужчину и поблёскивающие инструменты на расстеленной у его ног мешковине.

– Где я? – прохрипел мужчина, часто моргая от направленного света.

– Хм. Он не догадывается? – донёсся из-за спины знакомый девичий голос.

– Это ты?! – дёрнулся мужчина что есть силы, но привинченный к бетонному полу стул даже не шелохнулся. – Чёртова сучка!!! Это ведь ты?! Ну! Покажись, тварь! Паскуда! Я тебе!..

Гневная тирада оборвалась, когда возле затылка мужчины хрустнул взведённый курок.

– А-а… Решила попугать? Не на того напала, сучка. Я сейчас…

Выстрел, отразившись от стен, пола и потолка, прозвучал настолько оглушительно, что следующую минуту контуженый слуховой аппарат воспроизводил только монотонный писк, через который в конце концов пробился звонкий смех, вторящий мерзкому хрипловатому хихиканью.

– …обожаю, чёрт подери! – подавился кашлем хриплый.

– Давай делать так каждый раз, как он скажет «Я», – хохотала девушка.

– О, боюсь, что не могу себе этого позволить. Ты даже не представляешь, насколько велико его чувство собственного величия.