– Рашель сама решила свою судьбу, когда сбежала. Случившееся с ней трагично, но я не могу сказать, что слишком расстроен. Выкрав тебя из Ковенанта, она доказала, что ей плевать на Люциана и вашу безопасность. Она была эгоистичной и безответственной.

– Она была всем для меня! – Я вскочила. – Она думала только обо мне! То, что с ней случилось, чудовищно! «Трагично» – это о тех, кто погибает в автокатастрофах.

Брови Маркуса изогнулись.

– Она думала только о тебе? Странно. Она сбежала из Ковенанта и подвергла вас обеих опасности. Это так она о тебе думала?

Я прикусила внутреннюю сторону щеки.

– Да. – Его взгляд похолодел. – Садись, Александрия.

Разъяренная, я села и заставила себя заткнуться.

– Она сказала тебе, зачем бежит из Ковенанта? Назови мне хотя бы одну причину, чтобы решиться на столь безрассудные вещи.

Я посмотрела на чистокровных в углу. Там же стоял Эйден. Все трое наблюдали за этой мыльной оперой с каменными лицами.

– Александрия, я задал вопрос.

Я вцепилась в подлокотники кресла.

– Слышу. Нет, она мне этого не сказала.

Маркус стиснул зубы.

– Стыд и позор.

Я не знала, что ответить, и молча наблюдала, как он открывает папку и раскладывает на столе бумаги. Наклонившись вперед, я попыталась разглядеть, что там.

Он взял один из листов.

– Я не могу винить тебя в том, что сделала Рашель. Видят боги, она страдает от последствий своего поступка…

– Думаю, Александрия в курсе, как пострадала ее мать, – перебила его чистокровная. – Нужно двигаться дальше.

Взгляд Маркуса стал ледяным.

– Да, полагаю, вы правы, Лаадан. – Он повернулся ко мне. – Когда мне сообщили, где ты находишься, я запросил о тебе отчет.