– Я тебе ещё не доверяю!– воинственно предупредила она, тыча в него пальцем.

Но Мирон догадывался, что это лишь отчаянная попытка защититься, оттого что она пока не могла принять саму мысль о браке, и всё ещё сопротивлялась. Ей было страшно. До сих пор. Он видел ужас в её глазах. От этого сердце тревожно ударялось в грудную клетку, оглушая шумом крови в ушах. Так хотелось защитить её от всех тревог, даже тех, что вызывали её собственные мысли.

– Если ты меня предашь…– начала она и умолкла, бегая взглядом по стенам подсобки, очевидно, подбирая слова.– Если ты меня обманешь, понимаешь ли ты, насколько окажешься бесчестным человеком? Что всё, сказанное тобой сейчас, станет ничем иным, как слова пустышки и обычного слабака, который под влиянием гормонов или какого-то дурацкого пари пообещал мне весь мир, а сам просто растоптал,– с болью и в голосе, и в лице выдохнула она.

– Господи, это отвратительно звучит!– хмуро протянул Мирон.– Мерзко, чем если бы ты выцарапала мне глаза…

– Даже этого будет мало!– с такой ненавистью произнесла она, будто он уже совершил самое постыдное.

А потом Настя как-то обмякла, будто выбилась из сил и уткнулась лбом в его плечо.

– Я никогда не стану извиняться за своё поведение. И ты никогда не будешь ждать от меня извинений…

Мирон сдержанно выдохнул от облегчения: она думала о нём, она тоже хотела быть с ним, но безумно боялась. Он ласково приник губами к её виску и кивнул, сглатывая от волнения. О какой ерунде она просила, ведь он готов был подарить ей всё, что имеет сам, а рядом с ней обрести гораздо больше.

– Не могу больше тебе сопротивляться,– задрожала она всем телом и обняла его за шею.– Ты, рыжий бес, вселился в мою голову и не собираешься убираться оттуда… Я тебя ненавижу!– еле слышно закончила она и прижалась ещё крепче.

– И я тебя… очень-очень…– мягко засмеялся Мирон ей в ухо и прикусил мочку.

Настя вздрогнула, подняла голову, долго смотрела на него немигающим взглядом, потом накрыла его лицо пальцами, обвела лоб, брови, нос, губы и подбородок, впитывая каждый сантиметр тревожными глазами и, наконец, выдохнула:

– Да пошло оно всё… Не хочу без тебя…– и впилась в его губы.

Внезапно что-то клацнуло, и дверь в подсобку распахнулась. Оба испуганно отстранились друг от друга.

– О, п-простите, Мирон Евгеньевич, я х-хотела взять швабру… Там ещё разбили несколько бокалов,– округлив глаза, проговорила Мария Петровна, и так растерялась от увиденной картины, что покраснела и не сразу отвернулась.

Смущаться было поздно. Мирон сухо кашлянул, выпустил заёрзавшую в руках Настю и спокойно поднял и натянул боксёры вместе с брюками. Настя, краснея и одёргивая сарафан, выбежала в коридор.

– Берите,– вежливо улыбнулся Мирон, застегнул ширинку и степенно вышел из подсобки.

Огляделся, Насти нигде не было. Как она сумела так быстро пробежать по длинному коридору? А оглянувшись в другую сторону, заметил палец Марии Петровны, указывающий на дверь в туалетную комнату.

– Не смущайтесь, Мария Петровна: теперь это будет частым явлением, полагаю. Это моя будущая жена!– довольно заявил Мирон и пошёл в указанном направлении.

Женщина смущённо кивнула и спешно ретировалась.

Мирон расправил плечи, провёл пальцами по волосам и, поправив ремень на брюках, легонько постучал в туалетную комнату.