Плюс еще оставалось 10 секунд кровотечения. Безрадостная ситуация, вот если бы сработало «Удушение», был бы шанс.

Сделав еще два шага, работорговец остановился от меня в пяти шагах, наблюдая, как тикающий дот съедает мои жизни, которых оставалось немногим больше пяти сотен. С моей позиции было хорошо видно, как светятся его глаза, полные потустороннего фиолетового света, наблюдающие за мной. A его мерзкая улыбочка, которую во тьме капюшона было разглядеть, явственно ощущалась и дико выводила из себя. Миг, и вместо апатии, шептавшей, что сражаться бесполезно, меня охватила ярость. Может я и слаб, но это не повод сдаваться!

— Сла…, кх, — последнюю свою фразу кукольник договорить не успел, вместо этого он, с явным удивлением держась за нож, торчащий из горла.

Чтобы метнуть нож, мне даже не пришлось особенно напрягаться — телекинетическое усилие и нож входит в податливую плоть, заставляя наконец-то заткнуться этого типа.

Второй нож отправился следом, повинуясь моей воле, но наткнулся на непреодолимый барьер и бесславно упал в траву.

Больше не полагаясь на пси-способности, я с зажатым в руке последним ножом, бросился в атаку. От такого, никакой щит не спасет, подумал я с усмешкой, разрывая фиолетовую пленку, словно простую бумагу. Миг, и вот уже мой противник повален на землю, a я полосую его кожаный прикид, стараясь нанести как можно больший урон, пока не прошел эффект от атаки.

За две секунды много ударов не нанести, но мне удалось его потрепать — сделав два размашистых удара, я вонзил нож ему в грудь, краем глаза замечая, что выскочил очередной критический удар. Но уже в следующий миг, я летел на встречу с очередным деревом. Удар вышел по настоящему страшным: повышенный физ. урон, сотрясение мозга, дезориентация. На три долгих секунды я потерял из виду своего противника и не мог даже пошевелиться.

В это время, поднявшийся на ноги псионик, выдернул оба ножа из своего тела. Зря. Кровь полилась ручьем. Видимо, только тем, что Зурим занимался кровоточащими ранами, можно объяснить, что я еще жив и не нахожусь в рабстве.

Что ж, пора с ним заканчивать, бой и так длиться непозволительно долго. Мысленно нащупав в траве ножи, на них словно находилась моя метка, потому что я чувствовал, где они лежат, метнул их во врага, понимая, что все попали в цель.

Затем я вложил в «Бросок» всю оставшуюся энергию, и ударил им Зурима. Его полет был непродолжительным и закончил он его нанизанным на толстую ветку.

— Это было… тяжело, — рухнув без сил, недалеко от повисшего на дереве трупа, проговорил я.

Перевязывать раны было адски мучительно, особенные неудобства доставили застрявшие в плече кусочки древесины и коры — их необходимо было вытащить, чтобы рана зажила и не воспалилась.