Внезапно Пуанти запаниковал: резким движением он раскрыл дверь и выбежал на улицу.
***
– Мать-настоятельница, она пропала! Кровать пуста, и её нигде нет! Она даже не надела обувь!
В лице Марии Хелены не было и кровинки, и без того она лишь больше побледнела, стоило из наполненных страхом глазах сестры Мадлен градом потечь слезам. Было очевидно, что Габриэль не убежала. Время для такого поступка ушло. Габриэль Дибос слыла избалованной девочкой, которая пришла в их монастырскую школу пару лет назад, давно став решительной девицей. Главная монахиня превосходно осознавала, что все выкрутасы Габриэль не что иное, как проявление пыткого ума, и диктованы естественным желанием узнать жизнь, вкусить которую она не может.
Если бы Габриэль улавливала исключительную разницу между хорошим и плохим, то эта способность не разрешила бы ей поставить школу в настолько ужасную ситуацию. Мать-настоятельница Мария Хелена закрыла глаза, вспоминая прошедший вечер. Габриэль вела себя беспокойно, когда появилась у её двери, как только Пуанти ушёл из школы. Монахиня всегда будет помнить искренность, сияющую в глазах Габриэль, когда симпатичная девушка извинилась за своего папашу. Она просила прощения для человека, который привнёс в школу много тревог, не испытывая при этом никаких угрызений совести. Это мать-настоятельница Мария Хелена точно знала.
Монахиня приняла извинения Габриэль, и та вздохнула облегчённо. В этот миг главной монахине пришло в голову, что все эти годы совсем не господин Пуанти управлял юной девицей, как обычно случается, прививая ей чувство ответственности и направляя в нужное русло её взросление. Главной в этой паре была Габриэль, которая как могла пыталась смягчить его яростный характер. Только благодаря ей Жером Пуанти смог сохранить в себе хоть какие-то черты порядочного гражданина, пусть и во многом ущербного. В следующий миг Мария Хелена молила Бога о прощении за недостаточное милосердие в мыслях о Габриэль. Эта девчушка в её глазах стала единственной надеждой, которая может спасти Жерома Пуанти… А теперь она пропала…
– Мать-настоятельница.
Мать-настоятельница Мария Хелена раскрыла глаза, пытаясь справиться с растущим страхом.
Держа себя в руках, она твёрдым тоном отдала приказ:
– Обыщите всю школу: каждую келью, каждый закуток. Проверьте все строения и округу, а когда это всё завершите…
– Мать-настоятельница… – В дверях около сестры Мадлен показалась белая как мел сестра Джулия. – Лестница… – Слова заглушались плачем, но потом она договорила: – В верхнем коридоре под окном нашли лестницу. И там видны следы… следы грязных сапог. О, мать-настоятельница, кто-то украл Габриэль!
***
Кто-то украл Габриэль.
Эти торжественно сказанные главной монахиней слова эхом звучали в мыслях Жерома Пуанти, ударяя настолько больно, как и письмо Уитос, которое он прочёл рано утром в этот злосчастный день. За окном дома Пуанти стемнело. Сам хозяин шикарного дома нервозно ходил из одного угла в угол по комнате. Его пиджак был надет небрежно, его рубаха была расстёгнута на груди, его волосы были растрёпаны, а бледное, осунувшееся лицо, на котором резко проступили морщины – всё это выдавало в нём его смятение. Он изо всех сил пытался возвратить себе самообладание после длинного дня мучений, которые были невыносимы. Он поглядел на окно, и осознание того, что день близок к концу, заставило его сильнее стиснуть зубы. О судьбе Габриэль до сих пор ничего неизвестно! Нет! Это невероятно! За всё прошедшее время, наполненное мучительными переживаниями, он не сумел отыскать хоть какой-то след её местоприбывания! Пуанти уверовался, что если проживёт лет до ста, то всё равно не забудет тот миг, когда он, как торнадо пролетел в монастырскую школу и ворвался в кабинет главной монахини. Хватило единственного взгляда, чтобы понять, что всё сказанное в послании – не ложь.
Кто-то украл Габриэль.
Эти слова опять слышались в голове больным эхом. Ему хотелось разорвать, стереть, уничтожить ударом кулака эту реплику, слетевшую с кривоватых губ бледной монашки.
Это желание было слишком страстным. Но он не сказал в ответ ни слова, кинулся по лестнице к келье Габриэль и как замер в дверях, увидев её кровать с откинутым одеялом и нетронутую форму, которая лежала на стуле. Он едва не зарычал, развернувшись на тонкий голос сестры Джулии, которая старалась привлечь его внимание к раскрытому окошку в коридоре и стоявшей внизу лестнице. Если бы он потерял хотя бы на минуту жёсткий контроль над собой, то с весельем бы смёл со своего пути этих глупых монашек, которые беспомощно толпились вокруг, держа чётки в руках.
Прямиком из монастырской школы он пошёл к губернатору. Клейборос ужаснулся и ошеломился, как только узнал о похищении Габриэль, что мало утешило его. Клейборос отдал приказ незамедлительно начать патрулировать весь Аргос, обыскать находившиеся в порту судна и опять объявил о награде за поимку капитанши Рей Уитос. Пуанти был уверен, что все эти действия ничего не дадут. Капитанша Уитос готовилась годами, чтобы нанести этот удар. Она не стала бы красть Габриэль, не имея безопасного убежища в Аргосе, где бы она могла её спрятать.
Вероятно также, что по заранее разработанному плану преступники покинули Аргос задолго до того, как приступили к патрулю. Пуанти понимал, что время для принятия законных мер безнадёжно упущено, и это толкало его к поиску своих хитроумных ответных ходов. Пуанти тяжко вздохнул, его заросшая бородой щека задёргалась, а чёрные глаза сузились. После встречи с Клейборосом он отправил письмо Винсенту Гамбиросу, прося организовать ему встречу с Жаком Лафитосом. Уважаемые жители Аргоса часто посещали Лесбос, чтобы участвовать в аукционе по продаже рабов.
Многие из них были лично знакомы с Жаком Лафитосом, вели с ним разные дела и без изменений повышали его высокую оценку.