Голоса авроров все удалялись, пока их совсем не стало слышно, когда Гарри и Рон подошли к лежащему на земле человеку.

- Помогите, прошу, - мужчина говорил с трудом, было слышно, как булькает в горле кровь. - Я ни в чем не виноват. Я не знаю, кого вы ловите, но я не сделал ничего дурного, уверяю вас. Я не преступник и не Пожиратель Смерти.

Рон внимательно осмотрел лежащего: этот мужчина не был ему знаком, он не оказывал сопротивления, а напали они на него так быстро, что Рон не мог с уверенностью сказать, была ли это попытка побега или же… ведь недалеко деревня, и судя по оперативным данным, там зафиксированы магические всплески, значит, там живут как маглы, так и маги, поэтому есть вероятность, что мужчина просто оказался не в то время и не в том месте.

Рон уже хотел склониться к человеку, который с каждой секундой все больше истекал кровью, которая казалась в лунном свете почти черной, как Гарри резко дернул его за плечо:

- Рон, ты что, спятил? Он наверняка притворяется, чтобы избежать наказания! Что нормальный человек будет делать ночью в лесу! Это один из Пожирателей, как пить дать. Решил, что самый умный и сможет сбежать, ан нет, не вышло, приятель, - Гарри склонился над мужчиной и ухмыльнулся, а потом бросил Рону: - Иди, приведи кого-нибудь из наших, и пусть забирают. В Аврорате его подлечат, чтоб говорить мог. Мы не колдомедики, мы свою работу выполнили, дальше пусть с ним другие разбираются.

У Рона промелькнула мысль о том, что он, возможно, не успеет добежать до командира отряда, надо сначала остановить кровотечение, если они с Гарри не хотят, чтобы их обвинили в превышении должностных полномочий, но Гарри так властно и выразительно посмотрел на напарника, что спорить Рон не решился. В конце концов, герой Войны должен знать, что делать. Когда через несколько минут Рон вернулся с подкреплением, то увидел, что все кончено, а на лице Гарри застыло абсолютно нечитаемое, равнодушное выражение.

На следующий день Гарри и Рону на стол легла папка с документами: убитый, Эдвард Беллман, двадцать девять лет, полукровка. Ранее не судимый. Работал в аптеке. Проживал с престарелой матерью, не женат, детей не имеет. И самое неприятное, абсолютно чист.

Кингсли, сощурившись и тоном, не терпящим возражений, сказал:

- Значит, расклад такой. Делу хода не дадут - оформим, как несчастный случай. Но я хочу, чтобы вы уяснили себе, что это был первый и последний раз. Я не намерен прикрывать вас каждый раз, когда вам придет в голову проявить самодеятельность. Вам были даны четкие инструкции, вы их проигнорировали, из-за этого умер человек. Я отстраняю вас от работы на месяц, чтобы вы хорошенько подумали и сделали выводы. Я не намерен из-за вас подрывать свой авторитет и престиж Аврората. И вот еще что, - Кингсли протянул Гарри пергамент: - Это адрес Эдварда Беллмана. Конечно, я выбью компенсацию для его матери, но этого явно недостаточно. Вы отправитесь к ней и принесете извинения, - и добавил, увидев, что Гарри собирается что-то сказать: - Не желаю слушать никаких возражений! Вы двое заварили эту кашу, вам и расхлебывать. Я и так сделал все, что мог.

Джулия Беллман, мать Эдварда Беллмана, жила в небольшом двухэтажном домике, окруженном таким же маленьким садиком. Было видно, что люди живут скромно, но дом и сад, несмотря на простоту, выглядели опрятно и ухоженно.

Рон постучал и прислушался. Ни единого звука не доносилось из-за двери, окна были зашторены и непонятно, есть ли внутри вообще кто-нибудь. Рон постучал повторно и крикнул: «Аврорат! Откройте, пожалуйста, мы пришли поговорить!». Ничего. Рон повернулся к стоящему поодаль Гарри, который с самого утра пребывал в пресквернейшем настроении и возложил миссию поговорить с матерью убитого на Рона, чтобы спросить, что теперь делать и как доложить обо всем Кингсли, видимо, миссис Беллман нет дома, как дверь открылась, а сам Рон вздрогнул от неожиданности. На них смотрела совершенно седая женщина, вся почерневшая, с глазами, полными страшной, почти смертельной тоски, и Рон подумал, что похожий взгляд был у матери, когда погиб Фред. Она молча смотрела ни них, и Рон в эту минуту проклял и Гарри, который не собирался ему помогать, и Кингсли, пославшего их сюда, и самого себя за трусость и нерешительность, потому что глядя в глаза этой старой женщине, Рон в полной мере осознал, что они натворили и к кому пришли. И от этого понимания захотелось немедленно убежать куда-нибудь далеко-далеко.

- Здравствуйте, миссис Беллман, - неуверенно начал Рон. - Извините нас за вторжение, но мы с моим напарником…

Рон махнул рукой в сторону Гарри, который сосредоточенно ковырял землю носком ботинка, но женщина перебила его и заговорила тихим, но неожиданно твердым голосом:

- Я знаю, кто вы такие. Вы убийцы моего сына, единственного сына, кроме него у меня никого нет. Вы отняли у меня то, ради чего я жила. Теперь моя жизнь превратилась в существование, и я прошу небеса только о том, чтобы поскорее вновь увидеть сына. На этой земле мне больше нечего делать. Но неужели вы и вправду думаете, что аврорский значок сохранит вас от произвола и позволит быть хозяевами жизни? Может быть это и так, с кем-то другим, но только не со мной. Вы отняли у меня сына, мою радость, мою жизнь, но и сами вы теперь узнаете, что такое существование и в каком аду, по вашей милости, живу я.

Рон хотел было что-то сказать, возразить, убедить, что все было не так, что она ошибается, только собственный голос почему-то подвел, и он не смог вымолвить ни звука, только беспомощно посмотрел на Гарри, но тот стоял, сжав кулаки, и в упор смотрел на старую женщину. А миссис Беллман тем временем так же спокойно продолжала:

- Ты, - она кивнула Рону, - узнаешь, что такое одиночество. Из твоего дома в скором времени уйдут все живые существа, которые в нем есть. Уйдут навсегда, и больше никто и никогда не будет жить с тобой под одной крышей. Тогда у тебя будет время подумать, на что обречена я. Возможно, ты даже когда-нибудь свыкнешься с тишиной и пустотой в своей жизни. А тебе, - она указала на Гарри, и Рон вздрогнул, потому что на мгновение в глазах женщины промелькнуло что-то тяжелое, темное и страшное, - я советую не прикасаться к тем, кого ты любишь, ибо с этого момента твои прикосновения будут чреваты для людей гибелью. Ты станешь изгоем, будешь вынужден всю жизнь сидеть в четырех стенах, не имея возможности обнять друга или подать руку знакомому, и ты поймешь, что это такое - быть совсем одному, когда не к кому пойти и не с кем заговорить. Ты убийца, и должен быть отмечен клеймом за свое преступление.

Опешившие авроры не успели вымолвить ни слова, как дверь захлопнулась, и Гарри с Роном остались одни под моросящим дождем. Они еще долго стучали в дверь, барабанили в окна, а Гарри даже грозился разбирательством в Министерстве и Авроратом, но из дома не доносилось ни звука. Наконец оба, Рон - подавленный, а Гарри - взбешенный, побрели прочь от дома.

- Чертова старуха, - не унимался Гарри, - наплела всякую чушь. Да она просто выжила из ума, вот и несет ересь. Прокляла она нас, как же.

- Ты ей не веришь? - тихо спросил Рон. - Ну и зря. А я верю. Я просто чувствую, понимаешь, Гарри, как будто внутри меня что-то щелкнуло, и я уверен, что она говорила правду. Ведь мы это заслужили. Мы убийцы, она права.

И прежде, чем Гарри разразится гневной тирадой, Рон спросил: