1

— Поговорим о другом… Мне припомнилась одна старая притча. Послушайте…

Енё Ландлер отпил глоток кофе, отложил бриошь, которую в кафе, что на Кёрут, подали ему «за счет фирмы», вытер пальцы салфеткой, отодвинул стопку документов судебного дела о наследстве хозяина кафе, человека с маленькой, птичьей головкой и прыгающим на носу пенсне, и начал:

— Позвал богач двух сыновей и объявил им свою последнюю волю. Старшему сказал: «Ты мой первенец, из всего наследства уступи младшему брату столько, сколько сам пожелаешь». Сказал так и вскоре умер. А старший брат не захотел ничего уступить младшему. Дело дошло до суда. Гарун аль-Рашид — это происходило в Багдаде — рассудил их так: «Пусть старший брат все передаст младшему».

— Я, к счастью, собираюсь вести тяжбу с младшей сестрой, — захихикал хозяин.

— Возмущенный старший брат спросил: «Но почему так, о калиф?» Гарун аль-Рашид ответил: «Твой отец перед смертью распорядился: «Отдай младшему брату столько, сколько сам пожелаешь». Ты все пожелал себе оставить, теперь же отдай ему все!»

Подмигнув хозяину, Ландлер весело засмеялся. У того округлились от удивления глаза и подпрыгнуло на носу пенсне.

— Господин адвокат, я понимаю… — пробормотал он. — Но я хорошо заплачу вам. К тому же у меня есть некоторые соображения, вам остается только удачно использовать их. Вы молоды, господин адвокат. И хотя у вас есть уже имя, но денег-то нет. А дело стоящее. По рукам? Хоть когда-нибудь я пытался провести вас, скажите?..

Расплатившись, Ландлер встал, снял с вешалки пальто. Он торопился в суд, чтобы передать кое-какие документы.

Выходя из суда, он встретил пожилого адвоката, который пожаловался, что в канун нового года никакие дела на ум не идут, и попросил заменить его на судебном заседании, где будут только снимать показания: сегодня все делается на скорую руку. И Ландлер согласился, — ведь даже грош не лишний. Заседание началось с опозданием, но через час он был уже дома, в своей адвокатской конторе на улице Дьяр.

Его брат Эрнё, работавший у него в конторе помощником адвоката, сидел перед толстой книгой и подсчитывал доходы и расходы уходящего года.

— Ну, каков итог? — спросил Енё, похлопав Эрнё по спине. За стеклами пенсне во влажно-карих глазах его промелькнула насмешка.

Посмотрев на старшего брата, Эрнё неопределенно покачал головой: он, мол, еще не знает окончательного результата.

Енё равнодушно пожал плечами. Ему очень хотелось сбежать отсюда. В кармане у него позвякивали десять крон, случайный приработок к скромному жалованью, деньги ничтожные, да и перепадавшие ему лишь в том случае, когда Эрнё не настаивал на выплате неотложных долгов. Сделав над собой усилие, он уселся за письменный стол, достал повестки трибунала и новый календарь на 1905 год, чтобы отметить в нем дни январских судебных заседаний.

В половине двенадцатого в контору пришла испуганная женщина с заплаканными глазами в старом вязаном платке. В посиневших от мороза руках она вертела конверт. Это было письмо Пала Турчани, одного из вожаков железнодорожников, недовольных существующими порядками, в котором он писал Ландлеру, что муж этой женщины, стрелочник, арестован сегодня на рассвете, ему необходим адвокат; хозяева железной дороги опять выпустили коготки.