- Ты подходил ко мне с рапортом… человека нашёл…

- А, - вспомнил Котлов. – Так вы же не подписали рапорт на финансирование. Я не стал формировать…

- Я же тебе сказал – за счёт своих средств! – вдруг генерал повысил голос.

Котлов понял, что Исмаилову напомнили про агентурно-боевые группы, и он спускает сейчас это напоминание на голову своего подчинённого.

- Я сформирую, - кивнул Котлов.

- Немедленно! Сегодня к вечеру – доложить о готовности группы! Ты же говорил, что там практически всё готово, что люди уже заряжены и бьют копытом!

Игорь позвонил Олегу, которого не видел уже больше двух месяцев, и договорился о встрече.

- Так что, готова группа? – спросил Котлов, пожимая руку собеседнику.

- Какая группа? – Олег сделал удивлённые глаза.

- Ну, на Украине, - подсказал Игорь.

- На Украине? – бывший опер округлил свои глаза ещё больше.

- Агентурно-боевая, - прямо сказал Котлов.

- А финансирование где? – спросил Олег.

- Я же сказал – финансирование будет! – твёрдым голосом заявил полковник.

- Ну, вот как будет, тогда и поговорим, - ответил собеседник. – А то я как-бы совсем не мальчик, и все эти дела мне понятны… бабки на агентуру вы, походу, уже давно освоили, а теперь вас напрягать начали, а результата нет. Вот ты и цепляешься за каждую возможность. - Олег широко улыбнулся: - Не так, разве?

- Ты что такое говоришь? – возмутился Игорь. – Мы же с тобой друзья-товарищи!

- С каких пор? – уточнил бывший опер. – С того момента, как в ресторане однажды посидели? Нет, дорогой, мы не друзья, и не товарищи. Если хочешь, чтобы я тебе агентурно-боевую группу подарил, плати. Если денег нет – нам с тобой разговаривать не о чем. В субботниках я не участвую – старый уже. На пенсии.

Расстались, не пожав друг другу руки.

Котлов чувствовал себя опущенным ниже канализации.

После совещания Исмаилов попросил Котлова остаться. В последние дни управление «жило на работе», люди практически не покидали свои рабочие места, решая массу различных задач, внезапно появившихся в ходе реализации «специальной военной операции» - как назвали войну по целому ряду политических и социально-экономических причин. Но, как бы её не назвали, она оставалась войной, и с жадностью Молоха пожирала людей.