Гражданская война. После подавления наступления имама

После подавления наступления имама дагестанская Социалистическая группа получила определённый перевес в Шуре. Джамиат уль-Исламие и дагестанская интеллигенция как бы начали сдавать свои позиции.

Изменения во власти в том смысле, чтобы Социалистическая группа захватила её в свои руки, как я упомянул, не было, но влияние Социалистической группы на Исполнительный комитет заметно усилилось. Социалистическая группа и раньше оказывала на Исполнительный комитет большое влияние. Гайдаров в своё время был смещён по её настоянию. Назначенный вслед за ним Магомед Далгат должен был уступить своё место Куваршалову тоже под влиянием Социалистической группы. Теперь Куваршалова сменил вызванный из Владикавказа Шаханов. Он был определённым ставленником Социалистической группы и, естественно, во всём следовал её указаниям.

Сильно поднялся авторитет Социалистической группы после отступления имама и среди солдат русской части Шуринского гарнизона.

Губернатор Дагестанской области генерал С.Вольский (в центре) с представителями администрации: слева сидит Мурзаев, стоят слева направо: Сардаров, Ткаченко и Нух Бек Тарковский

Впрочем, русские солдаты и раньше из дагестанцев считались только с Социалистической группой. Других они совсем не признавали, с Исполнительным комитетом не считались.

Уже после случая убийства в Петровске двух урядников мы убедились, что русским солдатам надо противопоставить организационную военную силу. Тогда же возникла мысль поторопить наши полки вернуться домой. В это же время присутствие полков в Шуре стало и для интеллигенции необходимостью. Мы все, таким образом, начали добиваться скорейшего возвращения их домой.

Гражданская война. Бывший генерал–губернатор Дагестана Вольский

Революция застала генерала Вольского в Тифлисе. Оттуда он написал Нух Беку, что грузины относятся к не грузинам очень плохо, и что он очень хотел бы приехать в Дагестан и провести свои последние годы здесь. Он говорил, что очень полюбил Дагестан, свыкся с ним, как и его семья. Нух Бек показал мне его письмо и спросил моё мнение, т. к. опасался, что приезд Вольского вызовет со стороны крайних элементов эксцессы. Я считал, что отказать Вольскому как человеку, просящему приюта, нельзя, защищать его в случае нужды мы сможем. Это я и сказал Тарковскому.

Это было перед самым наступлением имама. Дагестанский полк вернулся с фронта и стоял в Хасавюрте, когда Тарковский из Хасавюрта написал мне, что Вольский известил его о своём выезде из Тифлиса и просил встретить его и защищать в случае нужды, пока вопрос о переводе полка в Шуру будет решён, и он сам сумеет приехать. Я, конечно, обещал.

Вольский приехал с женой и дочерью, когда Нажмуддин был уже в Шуре. Он остановился в доме Тарковского. Через несколько дней я как-то вышел из дома утром раньше обычного, зашёл в казармы и часам к 8 направился в свою канцелярию. Обычно я приходил в канцелярию к 9-ти часам, но на этот раз мне срочно что-то нужно было сделать.

В канцелярии один из всадников, только что вернувшийся с базара, сообщил мне, что Али Клыч собирает на базаре толпу, чтобы пойти и убить какого-то генерала, который приехал в Дагестан и остановился у Тарковского. Народ возбуждён, и скоро он, вероятно, направится к дому Тарковского.

Услышав это и сразу сообразив, в чём дело, я сейчас же отправился обратно в сотню. Собрав взвод, отправил его, приказав окружить дом Тарковского. Вахмистру отдал приказ привести в готовность всю сотню и сейчас же тоже явиться к дому Тарковского. Сам, не задерживаясь далее, тоже направился к Тарковскому. У Тарковских я застал всех в большой тревоге. Жена Тарковского была крайне обрадована моим приходом и потихоньку от Вольского сообщила мне о том, что делается на базаре. Я успокоил её, сказав, что мной предпринято. Но в это время Вольский, который ещё ничего не знал, но по общей тревоге в доме, видимо, догадался, что происходит нечто неожиданное, позвал меня.

– Магомед – сказал он, – я офицер, был в боях, много видел. Мне ты можешь сказать, в чём дело. Я чувствую, что-то происходит.