Для семьи Ли начало двадцатых годов пролетело быстро. Свое место в обществе с успехом заняли как родители, так и дети. Уилл Генри, занимая свой пост, стал важной и заметной в местном масштабе фигурой, как, впрочем, и Кэрри в делах церковной общины и социальных мероприятиях. Билли и Элоиза обзавелись друзьями, хорошо учились и радовали родителей. Им стало казаться, будто они родились в этом городе, и город чувствовал то же самое.

Холмс продолжал укреплять свои политические позиции во всех трех графствах, и, благодаря столь прочной позиции на местах, ему удалось зарекомендовать себя в сенате, как мощного и влиятельного деятеля. Но тут в графстве Меривезер появилась еще одна сила, да такая, которая в свое время поможет Холмсу приобрести еще большую мощь и влияние, и к тому же изменит облик всей страны. И по воле случая с человеком, обладавшим подобной силой, первым встретился именно Уилл Генри, что со временем обратилось в семейное предание.

В прелестный весенний день 1924 года начальник полиции выходил из аптеки, выпив традиционную чашечку кофе, как вдруг новенький сияющий «форд»-купе с опущенным верхом встал рядом с аптекой на стоянку.

— Извините, офицер, можно вас на минутку? — обратился сидящий за рулем к Уиллу Генри.

Уилл Генри подошел к машине и проговорил:

— Да, сэр, чем могу быть полезен?

Ответом была улыбка на изящно вылепленном лице довольно крупного мужчины, на величественной голове которого была водружена соломенная шляпа. Уилл Генри подумал, что у него спросят дорогу на Атланту или Коламбус. Произношение у проезжего было не только не местное, но даже не южное. Уиллу Генри даже показалось что-то знакомое в его облике.

— Мне хотелось бы узнать, могу ли я положиться на ваши свидетельские показания в отношении мороженого с содой в этом заведении.

Уилл Генри рассмеялся.

— Ну, если свидетельские показания моих детей чего-то стоят, то все, что изготовляется в заведении мистера Бердсонга, вне конкуренции!

— Это прекрасное свидетельство! Вас бы не затруднила просьба зайти внутрь и что-нибудь для меня заказать?

Уилл Генри заколебался, но вовремя увидел лежащие на заднем сиденье костыли.

— Буду рад. Какое мороженое с содой: шоколадное?

— Вот именно. — И он передал Уиллу Генри двадцатипятицентовую монету. — Будьте любезны, попросите официанта вынести мне мороженое, когда оно будет готово. Не смею более покушаться на ваше время.

— Да что вы! — Уилл Генри зашел внутрь, подождал, когда будет готов заказ, и принес его сам вместе со сдачей.

Приезжий принял его из рук Уилла Генри и стал пить через соломинку, а Уилл Генри стоял рядом и улыбался.

— А-а-ах, это, действительно, шедевр! — Мужчина протянул руку. — Моя фамилия Рузвельт.

Уилл Генри пожал протянутую руку, чувствуя себя форменным идиотом.

— Конечно, я сразу же обязан был узнать вас. Наверное, все это из-за шляпы. Мы с женой голосовали за вас и мистера Кокса в 1920 году. Гардинг — не мой человек. Мы — демократы. Меня зовут Уилл Генри Ли. Немного странно встретить вас в Делано, мистер Рузвельт. Что вас привело сюда и заставило совершить столь дальний путь?

— Мы с семьей сняли дом в Уорм-Спрингсе. Надеемся, что воды помогут мне с моей болезнью. Плавание и купание, а не прием внутрь. — Уилл Генри кивнул. — Милый у вас городок. Да и название мне нравится. Делано — девичья фамилия моей матери и часть моего имени. Теперь я буду делать вид, что он так назван в мою честь.