И вышел.

И тогда Муравьев выпростал пальцами газоую зажигалку из нашитых петель, нащупал кнопку, включил, и секунд за пять пережег пластиковый жгут. Еще около минуты ушло, чтобы освободить ноги, и еще секунд тридцать, чтобы пережечь и содрать браслеты. Оставалось ощущение неудовлетворенности. Рудольфа, возящегося по соседству с аппаратурой, можно было придушить или связать, но толку от этого не было бы никакого. Следовало завершить беседу с Глебом.

Он направился к двери. Спустился по лестнице. На нижнем уровне раздавались голоса. Он пошел туда.

Глеб и двое его людей смотрели в экраны и куда-то звонили. Муравьев встал у притолоки. На него обратили внимание. Глеб обернулся в тот момент, когда на Муравьева уже направили пистолеты.

– Блядь, – сказал Глеб.

– Ваша фамилия Астафьев? – спросил Муравьев.

Глеб покачал головой, не зная, что делать и что думать.

– Авдеевка горит?

– Горит, – согласился Глеб.

– Нужно действовать.

– Мы действуем.

– Вы не поняли. Мне нужно действовать. Дайте мне вуатюр.

– Зачем?

– Я поеду в Авдеевку. Быстро. Времени нет.

– Вы можете … потушить?…

– Нет, но, возможно, я смогу спасти несколько человек.

Глеб сделал знак своим людям опустить пистолеты.

– Ельники?…

– Не знаю. Может быть.

Глеб догадался.