Глеб помрачнел.

– Ничего не будет. Где они в данный момент?

– Не знаю.

– Не врите, Дубстер. Куда бы вы их не спрятали, я спрячу лучше. Иначе их найдут, и … понимаете? В ваших же интересах рассказать мне, куда вы их дели. Все-таки я непосредственный начальник вашей дочери, и многое в ее судьбе и жизни от меня зависит. Видите – я не грожу вам, я не говорю, что с ней что-нибудь случится…

– Вы, Глеб, не распускайтесь, – мрачно и зло сказал Муравьев. – У вас ведь тоже семья есть. И побочный сын. И новая жена.

Глеб расправил плечи, подошел к Муравьеву, и хуком справа опрокинул его вместе со стулом. Затем нагнулся, взялся за ворот Муравьева и спинку стула, и вернул допрашиваемого в прежнее положение.

– Угрожаю здесь я, – сообщил он.

Муравьев лизнул кровоточащую губу. Больно, зараза, и в голове звенит.

– Зря вы это, Глеб, – сказал Муравьев. – Очень зря. Вы недооцениваете мои возможности.

– Значит, вы мне все мне рассказали, – заметил Глеб. – Что ж. Продемонстрируйте. Прямо сейчас.

– Напрашиваетесь.

– Пусть так. Ну?

– Потом жалеть будете.

– Уж это моя забота.

– Ну, хорошо, – сказал Муравьев, плохо себе представляя, что будет сейчас делать.

В этот момент в кармане Глеба заверещала связь.

Он вытащил ее из кармана, посмотрел на дисплей, нахмурился, включил, и сказал:

– Слушаю. … Так … Как – взрыв? Они что, раньше времени начали? … Вот подонки! … Как дети, честное слово … Так. … И радиус какой? … Вся Авдеевка … Так. Понял. А вояки? … Понятно. Берут в кольцо? … Ну, хоть эти сориентировались. … Какие танки? Зачем там танки? Кого и что там танками давить, что за хуйня … Хорошо, стой где стоишь, я сейчас спущусь в рубку.

Он сунул связь в карман и сказал:

– Сейчас вернусь.