Он сказал очень тихо:

«Черт, пора идти. Тиму пока ничего не говори. То, чего он не знает, и вреда ему не принесет. Несчастье в моем чертовом двойнике… Раз ты знаешь его родственников, он все равно узнает, кто я, рано или поздно, поэтому придется ему сказать. Что-нибудь придумаем, например, специальное расследование по удобрениям в связи со страховкой. Я подумаю. Может, он даже сам для себя решит, что я связан с полицией, но это не важно, тем вернее он будет молчать. Он ведь нормальный парень?»

«Я ему доверяю до неограниченных пределов».

«Ну и нормально, но кое-что доверить ему мы не имеем права. Когда я вернусь, я с ним поговорю. Но мне пора идти. Договоримся так. Завтра или, скорее, сегодня будь в Хохенвальде. Тебе лучше быть в контакте. Позвони в Вену по номеру 32-14-60. Не записывай, запомни. Попроси мистера Элиота. Если меня не будет, кто-нибудь ответит, они будут ждать твоего звонка. Следующим вечером ты будешь в Зехштейне, это прямо рядом с границей. Там я к тебе присоединюсь. На несколько миль к северу от деревни есть отель — перестроенный старый замок, весьма роскошное место. Попробуй получить там комнаты. Это далеко от деревни, поэтому, если я к тебе приеду, меня не увидят и не опознают. Денег хватит?»

«На какое-то время. Там очень дорого?»

«Может быть, неважно. Я тебя включу в общие расходы. Попроси номер на двоих, на случай, если я приеду как мистер Марч. Ну все, ухожу».

«Ты, наверное, должен. Льюис мой, без тебя зверски холодно. Я тебя провожу, спать совершенно не хочется».

Я выскочила из кровати, завернулась в халат. Он влез в куртку и натягивал ботинки с резиновыми подметками. Я поцеловала его в макушку.

«Слишком уж ты хорош, Казанова. Ты сумеешь попасть к себе невидимо и неслышимо?»

«Попробую. В любом случае, фрау Шнайдер подумает, что я помогал цирку собираться».

Я тихо открыла окно. Холодный ветер прошуршал по траве и ворвался в комнату, звезды к утру замерзли и дрожали. Льюис тенью проскользнул на веранду, я вышла за ним.

Он сказал: «Ветер заглушит мои шаги, твоя репутация уцелела еще раз».

Я прижалась к его куртке: «Пожалуйста, будь осторожнее…»

И он ушел, я осталась одна.

Я отвернулась от перил и увидела Тимоти в пижаме, глазеющего на меня из окна. На полминуты я оцепенела и оглохла, он тоже не двигался, но явно все видел. Ему еще нельзя было говорить, я получила инструкции, а волна страха при расставании с Льюисом подсказывала, что это, скорее всего, важно. Оставалось только притвориться, что он ничего не видел, и понадеяться, что он не будет задавать лишних вопросов, пока я не намекну на возможность ответа.

Я сказала: «Привет, чего не спишь?»

Он медленно вышел на веранду, изображая полное безразличие. На его лице не было ни любопытства, ни смущения, ни даже удивления. Он собирался играть именно по тем правилам, которые меня устраивали. Я думаю именно его выражение лица меня и убедило. Семнадцатилетние мальчики так выглядеть не должны. Чтобы Кармел Лэйси и Грем до этого с Тимоти не делали, я не хотела усугублять полученный результат. Помочь не могло ничего, кроме правды. Странно для начала спрашивать, что, по его мнению, я тут делала с Ли Элиотом после получасового знакомства. И он видел поцелуй. Кроме того, чтобы я ни сказала, правда все равно до него дойдет. Придется говорить сразу и мне. Льюису придется меня простить, но раз Тимоти можно довериться потом, можно это сделать и сразу. Я вдохнула и оперлась на перила.

«Пожалуй, пора признаться, что я тебе соврала. Помнишь, я сказала тебе, что это двойник моего мужа?»

«Да, конечно».

Его лицо изменилось, стало менее безразличным, выражало облегчение и удовольствие.