— Все равно я тебя пришью! — крикнул Соменыш вслед уходящему Стрижу.

— Ради Бога, только завтра, а то я спать хочу, как собака.

День был тяжелый, муторный. Он поудобнее устроился на жестком матрасе. Рядом присел Семен, сосед и друг из самых верных.

— Ты чего не ложишься, Сем?

— Спи, Стриж, я посижу немного.

— Хорошо, — и он провалился в яму черного сна.

Утром, после завтрака и развода, их повели на работу. На берегу океана стояли эллинги для ремонта атомных подводных лодок. В эти громадные металлические коробки высотой с семиэтажный дом целиком втаскивались огромные субмарины. Зэки сооружали рядом подсобные помещения: бытовки, котельную, здание конторы. Метрах в тридцати за эллингами плескался Великий, он же Тихий, океан. Вот только колючая проволока по самой кромке прибоя портила этот романтичный пейзаж.

Стриж дождался, пока контролер, сержант из старослужащих, обойдя весь периметр, удалится в каптерку к

Клыку, местному пахану, пить водку, и подошел к Соменышу.

— Ну что, не раздумал еще за ночь-то?

В глазах у того плеснулась ненависть.

— Нет, никогда!

Анатолий вздохнул. Парня было жалко, но и держать его рядом — опасно.

— Ну, тогда пошли. — И, не оборачиваясь больше, направился к эллингу.

Открыв тяжелую дверь, он вошел внутрь и начал подниматься вверх по грохочущим под их грубыми сапогами железным сетчатым маршевым лестницам. Дойдя до самого верха, он ступил на узкую, сантиметров тридцать, железную балку и пошел по ней прямо над бездонным ущельем эллинга. Соменыш глянул вниз, покачнулся, сглотнул слюну, но, собравшись с духом, двинулся следом. На середине Стриж обернулся.

— Ну давай, начнем. Только заточку выброси, по-честному будем. Не раздумал? — снова поинтересовался он.

Соменыш покачал головой. Он старался не смотреть вниз, но поневоле проследил полет выкинутой заточки, и снова как будто сотни громадных муравьев пробежали от пяток вверх по ногам. Ступни ног начали неметь, к горлу подступила дурнота, и страх под сердцем не давал легким дышать в полную силу.

Анатолий двинулся на него, соперник отступил, покачнулся, ударил сам. Стриж увернулся и из-под руки ткнул Соменыша левой в челюсть. Голова у того дернулась, он еще на шаг отступил назад. Страх за свою жизнь придавал какие-то новые силы. Парень заставил себя забыть про разверзшуюся рядом бездну, сам пошел в атаку, ударил раз, другой. Стриж легко, точно отпрыгнул. Казалось, он совсем не замечал высоты и был собран, спокоен. По многолетней привычке он не моргал во время ударов, нанося или принимая их, и Соменку казалось, что Стриж гипнотизирует его своим немигающим взглядом. А Анатолий просто контролировал каждое его движение, и порой маленький шажок вперед говорил все о том, что только еще задумывал его про- тивник. Свежий морской бриз обдувал их непокрытые стриженые головы, остро пахло йодом, небо блистало весенней синевой, но они не замечали всей этой красоты.

У парня оказались неплохая реакция и школа. Он сумел уйти от многих ударов Стрижа, а те, что проходили, гасил головой и телом, стараясь не покачнуться и не оступиться. Пару раз и он достал Стрижа, но не сильно.

Здесь было не до силы, сам бьющий, промахнувшись, мог запросто загреметь вниз, не рассчитав силы удара.