– Так-с, прекратить этот беспредел, встать ровно! Объясните, что произошло! – скомандовал бравы полицейский.

Измождённые и изуродованные царапинами и кровоподтёками Евгений и Николя с трудом выпрямились. Николя с ехидством глянул на Евгения, в голове преступника уже была мысль. Как правильно довести свой план до конца, а ничего не подозревающий Евгений был рад, что спас жизнь дяде, и сам выжил и с облегчением подумал: «Слава Богу, живые все, и наконец-то этого подлеца в тюрьму отправят, да хоть спокойно поживём, пока его не будет, переволновался я за дядю, но, спасибо Господу Христу, я успел его спасти…».

Николя же начал всхлипывать, обнимать ошарашенного отца (конечно, граф Шустров впал в шок, тут сын чуть не прикончил его, а тут уже обнимает, старенький граф поздно раскусил всё коварство Николя) и причитать:

– Да вот, господин полицмейстер, большая моя вам благодарность, что в вовремя успели, я так за отца переживал! Понимаете, я – человек военный, на побывку приезжаю редко, сегодня хотел сделать отцу сюрприз, ночью приехал, чтоб утром увидеться, а с дядей мой кузен, сударь Евгений Петрович Дубов живёт, он же наследник имения. И он давно мне жаловался, что хочет быстрей получить наследство, а сегодня ночью творилось что-то ужасное: я проснулся от крика отца, прибежал, а этот негодяй хотел верёвкой придушить его! А я вырвал верёвку, порвал на два куска, как видите, и всё, мы с кузеном сцепились. Но я рад, что всё хорошо кончилось!

Евгений исцарапанное круглое лицо вытянул от удивления и глаза-вишенки вытаращил: он не мог слышать эту совершенно хамскую наглую ложь и клевету! Это их история, только наоборот! Николя покусился на жизнь отца, а Женя спас дядю!!! Это просто…вопиющий ужасный цирк!

Сам старенький сморщенный граф Иннокентий Александрович не стерпел такой лжи, оттолкнул от себя Николя и гневно крикнул:

– Ты что лжёшь, возводишь поклеп на Евгения, а, зараза, змий подколодный! Ты меня чуть не прикончил, а мой любимый племянник Женечка спас! Уйди прочь, пёсий сын, видеть тебя не желаю!!!

Николя для большего эффекта жалобно потёр глаза и звучно протянул:

– Вот, видите, господин полицмейстер, как мне тяжко: двоюродный брат предал нас с отцом, а отец говорит, что всё наоборот было, просто потому что он уже больной человек, маразм, вот, даже сына перестал узнавать! Как обидно-с! Я жизнь ему спас, а он меня змеёй подколодной обзывает! Но как можно слушать бред старика?

Бравый полицейский Артамон внимательно слушал и наблюдал, хотя всячески скрывал свой незаурядный ум под маской бравого удальца. И у него закралось нехорошее подозрение, что молодой человек мог в чём-то и солгать, но крепкий полицейский решил не спешить с выводами, а сделать вид, как будто поверил, так называемому, сыну и посмотреть, как дальше будут вести себя все трое участников конфликта.

– Так, что ж, маразм так маразм, арестуем пока его сиятельство Евгения Петровича, будем разбираться, что к чему. Будьте, сударь, готовы, что вас, как сына, тоже будут опрашивать… – после этого полицмейстер обратился к Евгению – молодой человек, прошу-с прощения за бестактность, но вы сейчас в совершенно непотребном виде, ночной сорочке, да и лицо с причёской не комильфо, прошу-с вас привести в должный вид: одеться прилично, расчесаться, умыть царапины. А ещё попрощаться, если вы хотите с кем-то поговорить перед арестом. На всё даю вам час, и поедете с нами в канцелярию….

Старенький седой граф разрыдался, как ребёнок, услышав об аресте ни в чём невиновного племянника, заголосил:

– Господи! Господи! Прости меня, многогрешного! Женечка!!! Это несправедливо, это жестоко!!! Ты меня спас от этого подлеца Николя, которого сыном после этого не хочу называть, я навечно в долгу перед тобой, а тебя, родной мой, без вины всякой в тюрьму увезут!!! Не прощу себя!

Молодой человек же подошёл к дяде неуклюжей походкой медвежонка со слезами в огромных жгучих глазах-вишенках, нежно вытер слёзы Иннокентия Александровича рукавом ночной рубашки и нежно изрёк:

– Дядя, милый, не плач, всё хорошо будет, и не надо мне никаких долгов от тебя, я спасал тебя от Николя просто потому что люблю! Люблю! И не надо мне ничего взамен. Так же, как ты тогда спас меня во время драки в лесу, ничего не требуя замен. Я прошу тебя просто: береги себя и Людмилу, пошли к Варшавским самого быстрого холопа, чтобы предупредил об опасности, и пусть они с Зоей Витальевной уедут пока. А как только докажем, что Николя очернил меня, я сам разберусь…

– Женечка, родимый, верь, я кругом дойду, и справку из жёлтого дома о том, что здоров, возьму, чтобы моим показаниям верили, мы добьёмся справедливости! Николя получит по заслугам! Господь не должен нас так обидеть! – по-старчески просипел Шустров, ласково обняв крепкого полненького Евгения.

– Ладно, дядя, ты только не страдай так, я пойду одеваться, приказ есть приказ, и знай, что я докажу правду и скоро вернусь…

Бравый мудрый полицейский отметил для себя этот разговор, и его подозрения усилились, он начал догадываться, что всё было так, как говорил сын потерпевшего, только Евгения и Николя надо местами поменять, Евгения из преступников в герои вернуть, а арестовать лжеца. Но как доказать, полицейский пока не понимал, поэтому решил изобразить, будто ему всё равно и он не слушал сейчас нежности племянника и дяди.

… Скоро Евгений вернулся из своей спальни расчесанный, одетый, как полагается, в брюки-лосины, рубашку с жилетом и в серый сюртук, на носу уже были новенькие пенсне (те разбились во время ночной схватки с Николя) а на плечах пальто с соболиной отделкой. Лишь измученное бледное исцарапанное лицо напоминала страшные события минувшей ночи…

Бравый удалой полицейский связал ему руки и слегка намекнул: