Жюльен бросился к томографу. Сердце его едва не выскакивало из груди.

— Сириль! — позвал он.

Наклонившись, Жюльен увидел темное пятно у нее на груди.

— Сириль…

Она побледнела, волосы прилипли ко лбу, губы приобрели фиолетовый оттенок. Но она дышала. Слабо, но все-таки дышала. Ей нужна была помощь, причем быстро. Жюльен обхватил ее и попытался поднять. Лицо Сириль скривилось от боли, с губ сорвался хрип.

— Оставь меня… — с трудом выговорила она.

Жюльену пришлось наклониться к самому ее лицу, чтобы расслышать эти слова.

У Сириль не осталось больше сил. Ее единственным желанием было умереть. Она не чувствовала своего тела, но какая разница… Парить в этом густом тумане было не так уже и неприятно…

Она приоткрыла глаза, и с ее губ сорвался подозрительный свист.

— Беги… предупреди полицию. Я могу подождать.

Жюльен внимательно посмотрел на нее. Сириль лгала.

Если ее немедленно не доставить в больницу, через несколько часов она умрет. Его руки вспотели.

— Очнись, Сириль!

Она приоткрыла глаза. Жюльен говорил довольно громко, четко произнося слова, чтобы проникнуть сквозь туман, окутывавший ее и уносивший в небытие.

— Посмотри на меня.

Сириль с трудом подняла веки. Ее глаза запали, губы еще больше посинели, кожа стала полупрозрачной. Жизнь покидала ее тело.

Жюльен, глядя ей прямо в глаза, начал говорить. Голос его слегка дрожал.

— Теперь твоя очередь выслушать меня. Почти двадцать лет назад я совершил худшее, что только мог сотворить. Знаешь, мать была для меня всем. И не только для меня. Она была опорой для многих несчастных, в жизни которых больше не было надежды. Она отдавала другим все, что могла. В тот день я не смог защитить ее, хотя должен был это сделать. Я оставил ее одну. Она столкнулась лицом к лицу со смертью. А я не вмешался. Я думал, что она будет достаточно сильной, ведь она всегда была сильной. Но она не смогла. Не в тот раз. А теперь ее больше нет.

По его щеке скатилась слеза. Сириль слышала каждое его слово.

Жюльен с болью в голосе продолжил: