— Нет. Этот город мне не знаком.

— Вероятно. Это не туристический центр. Сюда приезжают только деловые иностранцы. Здесь очень много государственных учреждений и одна из лучших королевских резиденций. Попасть сюда так же трудно, как и выбраться отсюда. Одна-единственная дорога пересекает город, кругом горы и скалы. Похоже, вы сами себя затащили в западню. Но можете считать, что вам повезло. Этому олуху нужны были деньги, а владельцы притонов ему за вас дали бы гроши. Вы же больны, плохо выглядите и уже не молоды. В стриптизерши не годитесь, в бордель тоже. Только на улицу. А за уличных больше ста долларов не дадут.

— Ив этом случае он остался бы в выигрыше. В моей сумке лежало много денег. Несколько тысяч в валюте. Сумку, как видите, мне не вернули. На дороге меня подобрал молодой парень, и я потеряла сознание в его машине.

— К вам вернулась память?

— Я помню то, что случилось после аварии.

— Если на дороге случаются аварии с иностранцами, мне об этом докладывают.

— Машина сорвалась в реку и ушла на дно.

— Вот как? Я найду эту машину и по номерам определю, кому она принадлежит. Так мы восстановим ваше прошлое.

Наташа готова была прикусить свой длинный бабий язык. Что ни ляпнет, все невпопад. А с этим типом надо держать ухо востро. Он ничего мимо ушей не пропускает.

Шикарный дворец стоял на холме и был виден издалека, освещенный со всех сторон прожекторами. Машина поднялась по извилистой дороге, они приближались к шикарному творению рук человеческих. Такое могло быть разве что у султана.

Сабри словно читал ее мысли.

— Этот дом не принадлежит мне. Его хозяин — глубокий старец, и женщины его не интересуют. Но они интересуют его высокопоставленных гостей. Я лишь распоряжаюсь всем хозяйством и прислугой. Только не тешьте себя надеждой, что вам удастся поговорить с кем-нибудь из знатных гостей. У нас есть правило знакомить англичан с арабками или китаянками, а тех, кто говорит по-английски, с теми, кто его не понимает. Женщины нужны для удовольствия, а не для общения.

Уж лучше бы она говорила по-русски или по-арабски!

— Вы только что назвали меня уродиной и старухой. Кого я могу ублажать? Может быть, пугать?

— Я сказал вам то, что подумал бы каждый араб, увидев вас на улице. Но у меня другое зрение. Я вижу в женщинах больше, чем они даже сами о себе думают и знают. Мне ничего не стоит сделать из вас звезду Востока. В вас скрыт большой потенциал. Но его заметил лишь я.

— Вас ждет разочарование.

— Я никогда не ошибаюсь, потому и занимаю такой высокий пост.

Наташа хмыкнула.

На огромной территории шикарного дворца хватало солдат и собак с волчьими мордами и белыми острыми клыками. О стенах и говорить нечего, они возносились к небесам. Сабри дал распоряжение, и Наташу отвели в зал, где стоял такой густой пар, что дальше метра она ничего не видела. Из тумана, как из воздуха, возникли две арабки в белом, и пополнение местного гарема передали из рук в руки. Теперь ее будут раздевать и мыть. Ее не пугало то, что они увидят ужасающий шрам на животе. Пусть. Но в бинтах был спрятан паспорт Мары, а с ним Наташа расставаться не хотела. Одна из женщин говорила по-английски. Пришлось долго внушать ей, что Наташа привыкла к самостоятельности и уже давно умеет сама пользоваться зубной щеткой. Прения закончились победой строптивой штучки, привезенной неведомо откуда. Ей дали чистую одежду, в которую она и сумела перепрятать паспорт. Пронесло. После бани девушку отвели в большую комнату с балконом и огромной кроватью. Служанки смазали ее начинавшие гноиться раны всякими мазями и благовониями. Потом ей расчесали волосы и пожелали спокойной ночи.

Наташа вышла на балкон. Ее поселили на уровне современного пятого этажа по московским меркам. Высоко, не спрыгнешь, зато весь город как на ладони. Близок локоток, да язык короток. Чего бы только она не отдала, чтобы сейчас очутиться там. Хорошо отдавать, когда у тебя ничего нет, кроме белой простыни с рукавами. Она проезжала мимо отеля, где ее ждали Арон и Мара. Может, они бы ее и услышали, если бы она смогла громко крикнуть. Мгновение — и теперь все позади.