— Вы уверены, что коллекция находится в России?
— Я нашла этот список здесь, а значит, и камни где-то рядом.
— Если найдете камни, принесите их мне. Я хочу просто взглянуть на эти шедевры, а потом можно умереть со спокойной душой. Я ведь посвятил золоту и бриллиантам всю свою сознательную жизнь, но даже не мечтал увидеть своими глазами хоть один из этих камней. Взамен обещаю вам написать историю каждого камня и список его жертв. Все они приносили смерть. Бриллианты — самые хладнокровные и страшные преступники. Они молчат, сверкают, слепят глаза, сводят людей с ума и живут вечно. А люди смертны, алчны и кровожадны, вот и льется вокруг этакой красоты кровь.
— Спасибо. Вы были очень добры, Петр Александрович.
Хозяин проводил гостью до дверей.
Поздним вечером этого же дня погиб Левон Волков. Он приехал домой во втором часу ночи, загнал машину в гараж, выключил двигатель, и в эту же секунду ему на шею накинули удавку. В зеркале заднего обзора он увидел женщину, а может, ему показалось, будто на заднем сиденье женщина. Было слишком темно. Сопротивлялся он недолго. Капроновая веревка выскальзывала из его рук и сдавливала шею. Он так и остался сидеть за рулем с петлей на шее. Убийца положил ему в карман два паспорта, вырезку из газеты и исчез, оставив ворота гаража открытыми, но труп обнаружили лишь утром, когда владелец соседнего гаража пришел за своей машиной.
Из дома убитого ничего не пропало, кроме пухлой записной книжки, о существовании которой мало кто знал.
Влад Сухинин оказался очень азартным. Ему нравились все задания, данные Наташей. Каждый раз он разыгрывал спектакль, сам был драматургом, режиссером и исполнителем; изменяя полноту при помощи обвязанных вокруг пояса шарфов, походку, голос и характер. Он выкупил у агента по недвижимости все оригиналы договоров по продаже квартир и доверенности, выписанные женщинами на имя Игоря Остаповича Ткачука, которого бедные жертвы даже не знали. Они уезжали в Израиль с женихом по имени Лев Цейтлин, а доверенности выписывали под угрозами, а то и под пытками.
Пока длился недолгий роман Влада со следующим кандидатом в покойники Котэ Валиани, Наташа обзвонила всех знакомых женщин Волкова, имеющих детей. В двенадцати случаях она не нашла абонентов, что соответствовало количеству штампов в загранпаспорте. Имена этих женщин были выписаны в отдельный список, требующий особой проработки.
Через три дня Влад подтвердил наличие в доме Валиани загранпаспорта на имя Филиппа Лазаревича Рутберга. Все сходилось, как в хорошо разложенном пасьянсе. Оставался в списке Охлобыстина Эдуард Хохлов. У него должен быть паспорт на имя Леонида Михайловича Муллера. Таким образом, вторая тройка курьеров замыкалась.
Закончив работу в Москве, Влад Сухинин побрил голову наголо, вставил поверх зубов железные фиксы, нарисовал себе на руках татуировки и отправился во Владимирскую область в гости к пахану колонии номер пятнадцать, всесильному вору в законе Кере. Наташа посмеивалась, глядя, как Влад изображает авторитета перед зеркалом. Для кино вполне подойдет, а вот как получится в жизни, сказать трудно. Во всяком случае, Влад умел доводить дело до конца, и Наташа не лезла к нему с критикой. Она знала главное. Керя может клюнуть только на деньги, и его не будет интересовать, кто платит за услугу.
Получилось так, что, проводив Влада, Наташе пришлось встречать Гришу Толстикова из Питера. Она поселила его в съемной квартире, из которой двумя часами ранее уехал Сухинин.
— Долго ты пропадал, — заметила Наташа. — Значит, случилось что-то очень серьезное?
— И да, и нет. Новостей не много, но они веселые. А где же Влад?
— В командировке. Мы проверяем одну версию. Приедет, сам все расскажет.
— Значит, пригодился парень. Я же тебе говорил, что Влад мужик надежный, а ты сомневалась.
— Я не сомневалась. Просто тяжело втягивать людей в криминальные истории с плохим концом. Мне есть из-за чего рисковать, а вам это вовсе ни к чему.
— А кому тогда к чему? Прокурорам, сыщикам? Одни нашли, другие арестовали, а третьи отпустили. Все возвращается на круги своя. И волки сыты и овцы целы. Наша доблестная милиция успешно борется с преступностью, которая продолжает процветать пышным цветом.
— Ладно, садись к столу, поешь и рассказывай, что ты еще нарыл.
— Скажи, Наташа, ты нашла псевдо-Цейтли-на?