— Я? В прокуратуре?
— Совершенное верно. Началось следствие по делу повешенных вербовщиков. Нам надо знать все о ходе следствия. И разве не интересно, что о тебе самом думают следователи?
— Я не понимаю, Борис.
— Все очень просто. Секретарша начальника следственного отдела Московской прокуратуры генерала Колычева ушла в декретный отпуск. Она твоя ровесница, и вы с ней чем-то похожи. Колычеву ты понравишься. К тому же у тебя высшее юридическое образование. Ну, как?
— Других кандидаток у прокуратуры нет?
— Есть человек, которому доверили подобрать кандидатуру, и он готов порекомендовать тебя. Мой приятель все организует. А когда ты сядешь в приемной генерала, тебе не составит труда поставить жучки в его кабинете. Все совещания он всегда проводит у себя. Доклады тоже выслушивает в своей берлоге. Мы будем иметь полную информацию. До чего не додумаемся мы, докумекают следователи.
— Если меня арестуют, Боря, парню, рекомендовавшему меня генералу, голову отвинтят.
— За него не беспокойся, он из неприкасаемых.
— Я согласна.
— Отлично. Вопрос решен. Теперь о твоей просьбе. Ты интересовалась ювелиром. Он тебя ждет в любой день и час. Старик сидит дома безвылазно. Ему под восемьдесят, знает о драгоценностях все на свете. Пащенко Петр Александрович. Трижды судим за камешки, уникальный ювелир, а нынче главный консультант антикварного отдела криминальной милиции и отдела по борьбе с посягательствами на культурные ценности. К нему с поклоном ходят искусствоведы и работники из моей бывшей конторы. Устраивает тебя такой спец?
— Вполне. Ему можно доверять?
— Могила. Потому и пользуется таким авторитетом.
— Хорошо. Завтра же его навешу. Но у меня была и другая просьба. Проникнуть в святая святых Детского реабилитационного центра.
— Я ничего не забыл, а теперь понял, зачем тебе это нужно. Хочешь проверить, кто из детей в твоем списке прошел через руки жены Пекарева?
— Угадал. Я уверена, что Вайсберг получает заказы на детей, а не на их матерей. Женщины идут на панель как дополнительный товар. Ты знаешь, во сколько оценивается в Израиле операция ребенка по пересадке почек или другого органа? Мерки зашкаливают за сотни тысяч.
Борис покачал головой.
Глубоко копнула.
— Копать придется вместе.
В прокуратуре Наташу приняли очень хорошо. К генералу она пришла без парика, с короткой стрижкой, в строгом костюме, для солидности надела очки с минимальной диоптрией и чувствовала себя в них довольно комфортно. Легкий макияж и природное обаяние сделали свое дело. Схему поведения она не разрабатывала, не имело смысла. Наташа должна увидеть собеседника, его глаза, услышать голос человека, понять его вкусы, посмотреть, какие часы и ботинки он носит, как умеет подбирать галстуки к рубашкам. Каждая деталь имела значение. Исходя из всего перечисленного, она делала первичные выводы, называя их предварительным диагнозом, а потом уже выстраивала свое собственное поведение, полагаясь на чутье. Происходило это гораздо быстрее, чем можно себе представить. Пять секунд на анализ, и она готова к общению.
Генерал Колычев разговаривал с кандидаткой на должность двадцать минут и остался доволен. Встречают по одежке, провожают по уму. В новой секретарше было и то, и другое. К тому же девушка имела высшее юридическое образование, разбиралась в делах, а не долбила по клавиатуре компьютера как дрессированный кролик.