1

Бочонки с порохом, которые всю ночь на тринадцатое июля перетаскивали из Арсенала на комендантский двор, теперь предстояло перенести со двора в погреб: со стен Бастилии было ясно видно зарево пожаров, подбиравшихся всё ближе, лучше не рисковать. Солдаты трудились целое утро, и когда порох оказался в безопасности, господин дю Пюже, комендант Арсенала, выдал им в награду два луидора. Едва солдаты немного отдохнули, как комендант Бастилии Делоне велел им откатить пушки со стен и заделать амбразуры досками, а то еще кто-нибудь подумает, что они собрались стрелять в народ.

Беспорядки назревали с конца прошлого месяца, когда стало известно, что в Версале депутаты третьего сословия провозгласили себя Национальным собранием, отказались подчиниться королю и поклялись не расходиться, пока не дадут стране Конституцию. В Париж стекались люди разбойничьего вида, вооруженные длинными палками и пиками; начались подозрительные сборища, в воздухе пахло опасностью. Делоне запросил подкрепления у военного коменданта Парижа: со взводом инвалидов Бастилию не удержать. Сначала от него отмахивались — кому взбредет в голову захватывать тюрьму? — но комендант не отставал, и седьмого июля к нему прислали взвод швейцарцев из пехотного полка Салис-Самада под командованием лейтенанта Людвига фон Флюэ.

Уже после первой встречи с комендантом Людвиг понял, что новое назначение не сулит ему ничего хорошего. Граф Делоне был мало сведущ в военном деле, неопытен и трусоват. Он пугался каждой тени на стене, поэтому солдаты не спали ночами, стоя в дозорах. Пюже и Флюэ приходилось его успокаивать; комендант слушал, соглашался, а поступал иначе и каждую минуту менял своё мнение. Двенадцатого утром собрание офицеров решило защищать внешние укрепления в случае нападения, а вечером Делоне приказал отвести всех солдат внутрь замка, бросив Арсенал. Пюже забрал оттуда порох.

Между тем из города поступали тревожные вести. Правительство не прислало подкреплении парижскому гарнизону, и полковник Безенваль решил вовсе вывести его из столицы. Лавки оружейников тотчас разграбили, заставы подожгли, со всех сторон доносились звуки набата. Тринадцатого бунтовщики вынесли всё оружие из Дома инвалидов и раздали народу. Какая-то шайка выломала двери монастыря лазаристов; туда ворвалась озверелая толпа, разгромила библиотеку, сокрушила топорами шкафы, картины, приборы в физическом кабинете, высадила все окна и устремилась в погреб; через сутки там нашли три десятка человек — мужчин и женщин, упившихся до смерти или утонувших в бочках с вином. По улицам, из которых выковыряли булыжники, теперь тащили пушки, разбойники врывались в дома; звон колоколов во всех церквях был криком бессильного отчаяния.

К полудню шум толпы за стенами Бастилии стал слышен даже во внутреннем дворе. Людвиг обходил дозоры на стене, когда в первый двор вступил отряд вооруженных людей. Это была городская стража из мещан, занимавшаяся по мере сил поддержанием порядка. Комендант переговорил с ними и увел с собой внутрь; Флюэ продолжил обход. Больше всего его тревожило, что припасов в Бастилии осталось не больше чем на два дня. А если им придется держать осаду? Что происходит в городе — одному Богу известно, надо быть готовыми ко всему, но разве выстоять с двумя мешками муки на взвод швейцарцев и полуроту инвалидов? Силой-то их не возьмут, но вот измором…

Спустившись в комендантский двор, лейтенант застал Делоне спорящим с неким господином, лицо которого показалось ему знакомо, — он был здесь раньше, имея позволение навещать узников. Флюэ подошёл поближе. Незнакомец требовал, чтобы пушки с башен сняли, а для защиты крепости впустили городскую стражу. Хотя в случае нападения лучше вообще не сопротивляться: с народом воевать нельзя, всё равно потерпишь поражение, зачем же зря проливать кровь сограждан? Комендант говорил, что отвечает за крепость головой перед королем и будет защищать её в любом случае, однако клянется своей честью, что в его намерения не входит причинять зло кому бы то ни было, поэтому он уже распорядился откатить пушки. Человек ушел весьма недовольным; как оказалось, это был королевский прокурор Парижа.

Около трех часов пополудни крики и шум раздались совсем рядом: вооруженные горожане захватили Арсенал. Ворота, выходившие на первый двор, охранял всего один инвалид, да ещё и без оружия; его убили и ворвались во двор. Людвиг заметил, что среди санкюлотов есть несколько французских гвардейцев — они-то что здесь делают? Мост через ров был поднят, но сам ров неглубок; несколько человек вскарабкались к блокам и обрубили их; цепи размотались, мост опустился. Никто не стрелял; дозорные на башнях молча смотрели на происходящее, получив приказ коменданта не открывать огонь.

Высадив топорами ворота, толпа устремилась в комендантский двор, на каменный мост, вынесла вторые ворота и остановилась у рва.

— Что вам нужно? — крикнули со стен.

— Опустите мосты! — проревела толпа.