Дом на третьей линии действительно выделялся среди прочих. Массивный, двухэтажный, он располагался на участке, периметр которого был огорожен сплошным трехметровым забором из черной металлочерепицы. Под забором пролегал ленточный фундамент — не иначе, как во избежание подкопов. Сам дом был не то, чтобы намного крупнее окружающих построек, однако своей основательностью невольно обращал на себя взгляд. Чего стоил один только балкон с тостенными перилами и фигурными балясинами! А высокие, но узкие окна, формой своей напоминающие бойницы средневекового замка? А желоба и трубы водостоков, внешне более похожие на произведения чеканного искусства, чем на элементы рядовой инженерной системы? Нет, сразу становилось понятным: тут селятся не простые дачники.

Во двор можно было попасть одним-единственным путем: через металлическую калитку, которая была настолько мала, что казалась не более чем чьей-то прихотью. Рядом имелись также довольно широкие ворота, которые, впрочем, всегда были закрыты. И калитка, и ворота никак не выделялись на фоне ограды: точно такие же черные и черепичные. Характерной особенностью было отсутствие ручек снаружи: все открывалось исключительно изнутри.

Возле ворот, на небольшом пятачке свободной земли, был припаркован тонированный черный «Мерседес». Не самая новая модель, но и не настолько старая, чтобы не беспокоиться о ее безопасности в ночное время. Конечно, репутация дома (поговаривали, что он принадлежит одному из местных воров в законе, который время от времени навещает свои владения) уберегала машину лучше любых замков и сигнализаций. Скорее всего, хозяева или люди, их замещавшие, не слишком переживали за сохранность своего немецкого коня. Также они довольно редко пользовались им, о чем свидетельствовал толстый слой пыли накопившейся на стеклах и зеркалах.

Но машина отнюдь не была бесхозной, нет. И в этом легко могли убедиться случайные зрители, ставшие тем солнечным субботним утром свидетелями настоящей аварии. Случилось все настолько быстро, что никто и ахнуть не успел. Надрывно ревя двигателем и оставляя за собой густое облако желтоватой пыли, на третью линию выскочил большой серебристый внедорожник. Как назло, на его пути оказался припаркованный «мерс». Неудачно повернув, внедорожник ушел в легкий занос и зацепил хромированным углом заднего бампера борт несчастной тачки. Скрежет раздираемого металла потонул в обиженных воплях сработавшей сигнализации.

Внедорожник проехал несколько метров и остановился. Пыль немного улеглась, и стали видны последствия столкновения. Вроде бы, несильный удар разворотил борт тачки от заднего крыла до самой центральный стойки. Тонкий металл прогнулся, а местами и вовсе порвался под давлением в сотни раз превышающим его рассчетную сопротивляемость. Второй участник ДТП, в свою очередь, выглядел абсолютно целым — даже на исполнившем роль консервного ножа бампере не было сколько-нибудь заметных царапин. Немногочисленные прохожие могли по достоинству оценить чудовищный дисбаланс в характере полученных повреждений у обоих автомобилей.

Сигнализация покалеченной машины продолжала надрываться, словно призывая хозяев к отмщению.

И хозяева не заставили себя долго ждать. Черная (вблизи она оказалась вовсе не черной, а темно-зеленой, как, впрочем, и весь забор) калитка распахнулась, в открывшемся проеме мелькнул силуэт невысокого, но довольно крепко сбитого человека в футболке и светлых штанах. Кинувшись к пострадавшему транспорту, он мельком осмотрел его и тут же набросился на виновника.

— Ты что же это делаешь, мать твою за ногу?! Не видишь куда едешь?! Не видишь, что машина стоит?!

Из внедорожника ответили:

— А ты нашел, где свое ржавое корыто швартовать! Во дворе, что ли, места нет? Это дорога, а не стоянка!

— Корыто, говоришь, ржавое? — казалось, хозяина «мерса» удивило не само оскорбление, а тот насмешливо-уверенный тон, которым оно было произнесено. — Ты вообще знаешь, чей это дом, дурачок? Сейчас я тебя…