— Из Киева.

— Документы.

— Пожалуйста. — Андрей достал документы на имя Яна Новицкого с различными пометками немецких властей. Полицай повертел документы в руках и передал фельдфебелю. Немец внимательно вгляделся в фотографию на паспорте, проштампованную немецкими печатями, потом а лицо Андрея.

— Где жил до войны? — продолжал допрашивать полицай.

— Во Львове.

— Чем занимался?

— Часовых дел мастер.

— Почему идешь в город?

— Буду здесь жить, думаю открыть часовую мастерскую и магазин.

— В русской армии служил?

— Нет. Инвалид я. — Андрей поднял левую руку, она была без протеза. — Посмотрите, пожалуйста, в документе указано, что инвалид, оторвало руку, когда еще мальчишкой был.

— Что несешь?

— Инструменты.

— Покажи.

Андрей снял вещевой мешок, не торопясь развязал его и стал вынимать одной рукой сверточки. Каждый сверточек он раскрывал и раскладывал на земле. Тут были разные отверточки, подпилочки, тисочки, сверла, молоточки, части от часов, стекла разных размеров, наждаки…

Фельдфебель лениво посматривал на все эти вещи, изредка облизывался и глотал слюну: видимо, его оторвали от вкусного обеда.

— Всю мастерскую на себе несешь? — сказал полицай.

— Свое несу. Если бросишь, потом где возьмешь? Война ведь.

Немец заглянул в вещевой мешок, потрогал его носком ботинка. Видимо, ничто не вызвало у него подозрений. Документы с немецкими печатями несколько ослепили его. Сыграла свою роль и рука Андрея.

— Ладон, — сказал вдруг фельдфебель, намереваясь, вероятно, произнести слово “ладно”, и вернул Андрею документы. — Иду. — Он толкнул в бок полицейского, кивнул в сторону дома, и все трое повернулись и ушли в ворота.