– Госпожа Елизавета принадлежит к тому же классу, что и ее первый наставник. Она паладин. У нее двенадцать духовников.

Такое количество наставников меня удивило, но я решил пока акцент сделать на подвеске:

– Почему вы считаете, что подвеска еще в поместье? Будь причастным к этому делу Девир, он бы точно не стал прятать ее здесь.

– Если бы подвеска покинула поместье, сейчас госпожа Елизавета была бы мертва.

– Она же игрок. – Я не очень понял слова герольда. – Переродилась бы, и все.

– Госпожа Елизавета неинициированный игрок. Академию она не проходила, но была признана Игрой.

– Как это возможно? – тут же спросил я своего виртуального приятеля. Степан думал несколько секунд, прежде чем отрицательно покачать головой.

– Информации нет. Если предположить, что сказанное Сливаном правда, максимальный уровень госпожи Елизаветы может достигать значения «3». Полученный опыт будет увеличивать глобальный уровень без изменения текущего, и чисто теоретически за тысячу лет хозяйка поместья могла набрать бесчисленное число Опыта. Несколько перерождений, и она умирает окончательной смертью в связи с невозможностью заполучить новый уровень. Но это не объясняет завязку на подвеску и необходимость наличия подвески в поместье.

Резюмируя дальнейший допрос герольда, я подвел итоги.

Елизавета оказалась игроком нулевого уровня, жизнь которого завязана на подвеску и ее территориальное размещение. По сути, это был дух, нематериальное тело, заключенное в физическую оболочку. Каким образом удалось уговорить Игру не уничтожать старушку, Сливан не знал, поэтому принимаем как данность, что Елизавета – ходячий труп, навечно прикованный к своему поместью. Нашелся ответ и на вопрос о количестве духовников для Елизаветы. Двенадцать духовных наставников ежемесячно обновляли энергию подвески, каждый в свой месяц. Этакие высокородные братья-месяцы, заботящиеся о неинициированном игроке на добровольных началах. Семья Леклёр ничего им не платила. Должность считалась престижной, и многие игроки ждали шанса ее получить несколько десятков, а то и сотен лет. Но даже под статусом «свидетель» мне не удалось выяснить, кто был первым учителем Елизаветы. Сливан умудрялся сопротивляться Игре.

Перенос Елизаветы из комнаты в комнату не имел смысла. Даже если подвеска будет лежать на расстоянии вытянутой руки от старушки, та не сможет забрать жизненно необходимый предмет сама. Без подвески Елизавета превращалась в сумасшедшую. Поэтому игроки не имели возможности узнать обстоятельства кражи у самой хозяйки, чем активно пользовался ударившийся в запрещаемое ему ранее пьянство Эрван. Вот тебе, бабушка, и социофоб. Он развернул кампанию по насаживанию в поместье своих порядков, чего не получалось при дееспособной старушке. Он активно мешал поискам, выгонял игроков и ввел ограничение на три дня. Но, как сразу уточнил Сливан, это частные субъективные измышления конкретного герольда, которые не приложишь к делу. Дежуривший в этом месяце духовный наставник лично проверил хозяев и всех слуг на причастность к краже. Никто не был замешан. Защита поместья была высокого уровня, вероятность проникновения вора извне маловероятна. Следовательно, это некто, кто мог спокойно перемещаться по поместью. Но вот кто – совершенно непонятно. Поместье было оснащено камерами наблюдения, работающими как в обычном, так и в магическом спектре, но на записях с них нет никаких следов кражи. По понятным причинам сама комната Елизаветы не входила в контур видеонаблюдения, но в ночь пропажи никто в нее не входил и из нее не выходил. Попасть в поместье напрямую через портал практически невозможно, необходимо разрешение. Таких выдано только двенадцать, каждому духовному наставнику, но их можно было сразу исключить из круга подозреваемых.

За две недели, прошедшие с момента пропажи подвески, игроки практически ни на шаг не приблизились к разгадке пропажи. Во-первых, мало информации, во-вторых – козни Эрвана. Он устраивал грандиозные гулянки, спаивая игроков, и выгонял их через три дня. Всем язвенникам и трезвенникам находил занятия по интересам. К примеру, запирал их в подвале на сутки, пока Софи не освобождала бедолаг. В общем, деятельный и находчивый мужик!

Завершил я допрос требованием предоставить фото подвески. Сливан сразу же замкнулся в себе, видимо, переживая, что поделился со мной собственными измышлениями об Эрване. Ничего, переживет.

– Есть информация! – Едва я взглянул на фотографию, Степан, как мне показалось, радостно заорал: – Именно эта подвеска находится на картине воительницы главного зала Твердыни!

Перед глазами пронесся видеоряд событий. Твердыня. За несколько минут до отправки в Святилище. Лангирс тащит меня к порталу, спеша выполнить поручение, а я смотрю по сторонам, стараясь хоть на мгновение увидеть окружение. Видеорегистратор фиксирует. Изображение остановилось, и одна из стен зала увеличилась в размерах. Картина. Женщина в доспехах паладина, с яркими золотистыми волосами и серыми глазами высоко вздымала окровавленный меч. В Твердыне я увидел только верхнюю часть картины, поэтому было непонятно, что за монстра она пронзила. А вот и интересующая меня деталь – на шее воительницы красовалась уже знакомая мне подвеска. Чувствуя мое желание, Степан еще больше увеличил картину. Изображение поплыло, резкость пропала, но зато я рассмотрел серьги и кольцо. Они были выполнены в том же стиле, что и подвеска. Значит, наставник Елизаветы – женщина-паладин? И висит в зале наряду с другими портретами паладинов. Не за красивые же глаза они там все висят? Паладины должны знать имена своих героев!

Выбор номеров паладинов в моем коммуникаторе был невелик. Точнее, его совсем не было. Громана и Бернард навряд ли мне могли помочь. Долгунату отмел я сразу.

– Ты, как всегда, не вовремя! У тебя что-нибудь срочное? Или звонишь пожаловаться на Долгунату? – Арчибальд ответил практически сразу, но на заднем фоне отчетливо были слышны звуки боя, и дыхание его периодически сбивалось. Но ерничать это моему наставнику не мешало. – Рассказывать, как ее победить, не буду, я на нее поставил. Так что не подведи меня.

– В Твердыне рядом с главным залом есть галерея с картинами паладинов. – Я пропустил ехидные реплики каторианца. – На одной из картин изображена женщина в золотистых доспехах с мечом. Кто она?

– Это связано с подвеской? – спросил Арчибальд. Пришлось признавать, что так оно и есть. – Не в ту сторону копаешь, Ярый. Подвеска до сих пор находится в поместье Леклёр. Ищи там. О картине поговорим позже. Это не столь важно, а я, как ты понял, немного занят!

– Арчибальд, ты можешь хоть раз просто ответить на вопрос? Кто изображен на картине?! Это она была первым наставником Елизаветы?