А я и не замечала столь явного внимания к своей персоне. Я стояла, прислонившись к одной из арок, и все думала о Владике и его голосе. Я надеялась, что послышавшийся мне писк был всего лишь плодом моего усталого после дорожной суеты воображения.

Очередной поезд ознаменовал громким гудком свое прибытие. Из последней арки вышел высокий темноволосый мужчина в ослепительно-белой водолазке. В нем я узнала вчерашнего попутчика. Он практически сразу меня заметил и, сверкнув широкой улыбкой, двинулся в мою сторону. Расправленная грудь, развязная походка, широкой замах рук – от Владислава веяло все той же смелостью, на которую я прельстилась вчера, и я снова очаровалась его зелеными глазами, совсем позабыв про голос.

– Привет! – продребезжал он.

Вот ведь несуразица получается: закроешь уши и перед тобой чертовски обаятельный молодой человек, а только услышишь его речь и тут же сбежать хочется. Насчет голоса я, увы, не ошиблась, он был и вправду до невозможности мерзким. Он мне напоминал расстроенную скрипку, на которой назло всему миру, продолжает играть отвергнутый музыкант.

– Привет, – ответила я.

– Как настроение, Марьяша? Готова ли ты познакомиться поближе с Москвой?

– Готова ли я? Конечно, – взбодрилась я.

– Настрой супер! Тогда пойдем на экскурсию.

Дежурная по станции провожала нас взглядом до тех пор, пока мы не растворились за гранью подземного горизонта.

Владислав сразу достал козырь из рукава и повел меня на Красную площадь. Особого восхищения главная городская достопримечательность у меня не вызвала. Это был еще один кусок Москвы, выложенный брусчаткой и местами обнесенный кирпичным забором. Я уже много раз видела эти пейзажи на картинках, но вживую, однако, они мне не показались живописнее. А разноцветные башенки местного храма и вовсе напомнили мне пасхальный кулич: желто-зеленые и бело-синие верхушки были словно украшены сахарной посыпкой. От их вида у меня разыгрался аппетит.

– Здесь сегодня на удивление пусто. Обычно тут просто не пробиться – туристы толпами валят.

От его голоса у меня запульсировало в левом виске.

– Марьяша, ну как тебе? – чуть обеспокоенно спросил Владик, глядя на мое напряженное лицо.

– Да, симпатично здесь, постаралась я не выдать своего огорчения.

– Ахах, симпатично. Какая же ты милая, – сказал он, а затем горделиво добавил, – Красная площадь, что тут скажешь. Хочешь сфотографирую тебя?

– О, нет. В другой раз, я сегодня не в форме, пожала я плечами.

– Да ну брось! Ты фотогенична, как всегда.

– А ты был в мавзолее Ленина? – сменила я тему, чтобы не попасть в неловкое положение из-за услышанного комплимента.

– Да был как-то. Еще в школе. Нас туда на экскурсию водили. Но удовольствие я тебе скажу это сомнительное. Пахнет там жутко.

С Красной площади мы спустились к Набережной. Вода была невозмутима прекрасна. Своим видом она настраивала на лирический лад. Ослепленные солнцем, мы ступали по сухому серому асфальту, периодически обмениваясь мыслями о погоде, характерных особенностях москвичей, политической обстановке в мире. Этакая «прелюдия». Мостик из заштампованных разговорных тем, преодолев который, твой собеседник тебе станет чуточку ближе. Но перед этим двоим влюбленным предстоит ответить на кучу банальных вопросов: Кем ты работаешь? Что делаешь в свободное время? Какие у тебя любимые фильмы? И ты обязательно стараешься выставить себя перед человеком напротив в лучшем свете. Тут главное облачить свои «интересы» в правильную форму. Не: люблю поваляться на диване перед телевизором после 12 часов на ногах, а я – киноман. Не: храню старые вещи, потому что лень выбросить, а коллекционирую антиквариат. И сломанный телевизор вдруг становится винтажным, как и треснувшее кресло, произведённое в СССР.