Их окружали снеговики. Большие, круглые, пушистые белые снеговики с длинными руками из прутиков и угольками вместо глаз и криво улыбавшихся ртов.
– Ты не должен здесь находиться, – рычали они на меня. – Здесь нет никого, кроме снеговиков. Уходи. Уходи!
Солнце мгновенно скрылось за горизонтом. Крис и Энни исчезли. Ярко-розовое небо, забурлив, приняло темно-багровый оттенок. На меня посыпались снежинки. Однако они были не белыми, а красными, и не снежинками вовсе, а каплями крови. Огромными каплями крови, которые обжигали, подобно кислоте. Я рухнул на землю. Моя кожа растворялась, обнажая кости. Кости, растворяясь, утекали в землю. А холодные черные глаза снеговиков смотрели, как я превращаюсь в ничто.
На следующее утро я уже знал, что мне нужно делать.
Надев свою школьную форму, я вышел из дома в обычное время. Однако в моей сумке лежали не только школьные принадлежности. Под учебниками было скрыто кое-что еще.
Оказавшись на улице и поспешно отойдя от дома, я направился не в школу, а к старой шахте. Сломанный забор починили. Теперь на нем красовалось еще больше предупреждающих знаков «Опасность», «Вход воспрещен» и «Вторжение преследуется по закону». Предполагалось, что периметр шахты будет патрулировать один из членов сельсовета, чтобы дети больше не лазали на ее территорию. Однако, приближаясь тем утром к огороженной зоне, я никого не видел. Да и сам забор не выглядел таким уж надежным. Он по-прежнему качался, а в металлической сетке виднелись дыры. Мне не понадобилось много времени, чтобы найти такую, в которую я мог проскользнуть. Однако мой школьный блейзер зацепился за кусок острой проволоки. Дернув его посильнее, мне удалось высвободиться, однако я понял, что он порвался. Я выругался. За разорванный блейзер мама мне голову оторвет. Точнее, оторвала бы раньше. Сейчас она, вероятно, этого даже не заметит.
Я начал с трудом взбираться по холму. В то утро он выглядел по-другому. Было холодно, но в небе сияло солнце. Территория шахты от этого ярче не становилась, однако солнечный свет слегка сглаживал наиболее острые из ее углов, делая пейзаж менее унылым. Это заставило меня встрепенуться. Где же люк? У подножия следующего крутого холма или того, что был расположен за ним? Остановившись, я начал оглядываться. Однако чем пристальнее я всматривался, тем более неуверенно себя чувствовал. Меня начала охватывать паника. Нужно было спешить. Я не мог опоздать в школу.
Сделав было несколько шагов в одном направлении, я передумал и двинулся в другую сторону. А затем – в третью. Все вокруг выглядело совершенно одинаково. Дерьмо! Что бы сделал Крис? Как он нашел вход? И тогда я вспомнил. Крис не находил входа. Это вход нашел его.
Я стоял на месте, тяжело дыша. Я не пытался ни размышлять, ни искать что-либо взглядом. Я просто позволил себе быть здесь и сейчас.
А затем я пошел вверх по склону расположенной слева от меня возвышенности, спустился с нее и тут же начал взбираться на другой, еще более крутой холм. С него мне пришлось почти сползать по каменистому склону. Внизу была маленькая, скрытая кустарником ложбина. Здесь, подумал я. Люка я не видел. Передо мной были лишь каменные обломки. Однако я знал, что он там. Чувствовал его. Я почти ощущал, что земля гудит у меня под ногами.
Я двигался осторожно, стараясь не всматриваться в землю. Не выискивать его специально. И это сработало. Внезапно я сумел различить его очертания. Нагнувшись, я понял, что люк был приоткрыт. Щель была достаточно широкой, чтобы я сумел просунуть в нее пальцы и приподнять крышку. С удовлетворением поняв, что мне хватало на это сил, я вновь ее опустил. Я не собирался спускаться туда прямо сейчас. Я не мог прийти в школу перепачканным с ног до головы грязью и угольной пылью. Нельзя было, чтобы кто-то вообще что-либо заметил и начал здесь все разнюхивать.
Надо будет вернуться позже. Когда стемнеет. Когда я смогу сделать то, что следовало, не рискуя быть замеченным.
Поэтому пока что я вытащил из своей сумки то, что принес, и хорошенько спрятал это в кустах. Затем, опасаясь, что, вернувшись, не смогу вновь отыскать люк, я достал специально прихваченный красный носок и натянул его на одну из веток. Сойдет. Первая часть моего плана была выполнена. Поднявшись, я отправился в школу.
День тянулся медленно, но в то же время проносился слишком быстро, как всегда бывает, когда ты чего-то ждешь и одновременно этого боишься. Вроде похода к стоматологу или к какому-то другому врачу. Впрочем, я бы с радостью позволил вырвать себе зуб – лишь бы не делать то, что мне предстояло сделать этим вечером.
Но вот прозвенел звонок, и я вышел из класса, опасаясь, что кто-то может позвать или остановить меня, но в то же время надеясь на это. Однако никто этого не сделал. Правда, я не спешил, ведь до начал сумерек оставалось еще порядочно времени.
По своему обыкновению, я решил пройтись по улицам. У меня при себе было немного денег, украденных прошлым вечером из отцовского кошелька, так что я купил себе жареной картошки, даже несмотря на то, что не был голоден, и пошел с ней на автобусную остановку; при этом половину порции мне все равно пришлось выбросить.
Побродив еще какое-то время, я уселся на качели посреди пустынной детской площадки и сидел там, пока фонари не начали гаснуть, мигая подобно испуганным оранжевым глазам. Затем я встал и отправился к шахте.
В рюкзаке у меня был фонарь, а на голове – старая отцовская шерстяная шапка, которую я натянул почти до самых глаз. Я осмотрел периметр, стараясь найти признаки присутствия охраны, однако вокруг было тихо и пусто. В то же время все могло измениться в любой момент, потому я решил не мешкать и быстро проскользнул в дыру в заборе.
Даже несмотря на то, что был уже конец октября и темнело рано, я все видел без фонаря и к тому же решил пока не включать его, чтобы случайно не привлечь к себе внимание. Кроме того, у меня было странное ощущение, что я быстрее найду путь в темноте. Пару раз я споткнулся, порвав теперь уже свои школьные брюки, однако ощущение оказалось верным. Спустившись с крутого склона, я сумел различить в сумерках красный носок, темневший на ветке куста.
Получилось. Я вновь был здесь, и меня просто трясло от страха. Я понимал, что либо буду действовать быстро, либо окончательно сдрейфлю. Ободрав себе костяшки, я поднял крышку люка, а затем, достав из кустов фейерверки, засунул их обратно в рюкзак и достал из него фонарь.