— Какая ты ошарашенная, касатка моя! Перепугалась границы или чего другого? Напрасно пугаешься — тут у нас почти спокойно. Жить можно.
И впрямь тут было спокойно, если сравнивать с недавним прошлым. Жена коменданта три года бок о бок вместе с мужем коптилась и закалялась в дыму и огне гражданской войны, где постреливали куда как щедро. И житейский опыт имела достаточный: растила четверых детей, которые родились один за одним с интервалами в два года — дочь, сын, опять дочь и снова сын. Последышу было семь лет.
Эти сведения комендантша сообщила растерянной Наташе Кузнецовой сразу же, а потом отрекомендовалась:
— А зовут меня Калерия Афанасьевна — такое вот имечко откопали мне мои любезные родители... Ничего, обхожусь, и муж привык... Мы с моим Аверкиным живем дружно, — сказала она. — Иначе нельзя. Работа у пограничников не только нервная, но другой раз и опасная... Ну вот я и оберегаю моего Аверкина. И ты оберегай своего Кузнецова! — потребовала она. — А если начнет чего такое выкаблучивать — мне скажи. Я умею строптивым мужикам вправлять мозги! — И закончила неожиданно: — Пошли чай пить!..
По примеру своей наставницы и Наталья Павловна стала называть своего мужа «мой Кузнецов». И всею жизнь называла так. Жили они дружно и в полном согласии, вроде Аверкиных. Так что умение Калерии Афанасьевны «вправлять строптивым мужикам мозги» в отношении Кузнецова так и осталось непримененным.
Вскоре после приезда к месту службы мужа Наталья Павловна стала ведать медицинскими делами комендатуры, где была расположена и застава Кузнецова. Через некоторое время после короткой переподготовки Наталье Павловне присвоили воинское звание «военфельдшер второго ранга», равноценное нынешнему лейтенантскому, и она тоже стала носить военную форму с зелеными пограничными петлицами. На этой комендатуре стряслась с Натальей Павловной беда, непоправимая и горькая для каждой женщины.
Она готовилась стать матерью, уже в отпуск собралась, потихоньку шила распашонки и пеленки. Но все эти приготовления оказались напрасными.
В конце декабря 1936 года на правофланговой заставе комендатуры — до нее было километров тридцать — вспыхнул бой с крупной бандой закордонных нарушителей. В перестрелке во время преследования тяжело ранило нашего бойца.
Муж не отпускал ее:
— Бойца доставят сюда, и ты сделаешь что полагается. Чего тащиться в такую даль?
— А если он там кровью истекает? Вот что, Кузнецов: ты на службе, и я на службе, до декретного отпуска далеко. Так что не отговаривай!
Прихватила саквояж с инструментами и медикаментами и помчалась с двумя пограничниками на легковой кошовке. Ехали быстро, и уже перед самой заставой на крутом повороте Наталью Павловну выбросило из кошовки, и она с маху ударилась о сосну. В горячке, кроме боли от ушиба, ничего особенного не почувствовала, обрадовалась, что содержимое саквояжа было в целости и сохранности. На заставе сделала перевязку раненому и захватила его с собой.
Обратно ехали осторожно, шажком. Но тут сама медичка почувствовала себя плохо. Настолько плохо почувствовала, что ее саму в срочном порядке пришлось отправлять в больницу. Преждевременно родившийся младенец был мертвым. Врачи при выписке объявили: ей никогда не суждено быть матерью...
Вышла из больницы такая, что Калерия Афанасьевна, встречавшая ее, — Кузнецов приехать не мог, «задержался по обстановке», — всплеснула руками.
— Ой, как горе-то придавило! Одна тень от тебя осталась, касатка ты моя!
И Наталья Павловна, сама взрослая и уже третий год замужняя, стала как бы пятым и самым трудным ребенком Калерии Афанасьевны.
Время и материнская опека суровой комендантши постепенно сгладили горечь беды. Но только сгладили, а не сняли ее, эту горечь. Калерия Афанасьевна чувствовала это и однажды сказала строго:
— Хватит тебе изводить себя, касатка моя! Этак можно и совсем зачахнуть. Вот что: мне надо на второй заставе побывать — молодожены Савельевы чего-то куксятся. По твоей медицинской части тоже найдутся дела на заставе. Давай-ко, милая, собирайся в дорогу!..
Калерия Афанасьевна всегда что-нибудь придумывала, только бы не оставлять Наталью Павловну наедине со своими невеселыми думами...
Финскую войну Наталья Павловна встретила уже в этом отряде — мужа назначили помощником коменданта. Она по-прежнему занималась медицинскими делами, раненых и обмороженных лечила, во вражеский тыл ходила с разведчиками и первую правительственную награду тогда получила — медаль «За отвагу»...