«Nuestra Señora de Encarnación» — «Богоматерь Воплощения».

«Nuestra Señora de la Esperanza» — «Богоматерь Надеющаяся».

«Nuestra Señora de la Mercedes» — «Богоматерь Милостивая».

«Nuestra Señora de la Concepción» — «Богоматерь Непорочного Зачатия».

«Nuestra Señora de los Dolores» — «Богоматерь Страдающая».

Капец! Я непроизвольно отдал честь проходящим мимо кораблям. Сей жест оценили — и на корабле мне вторили, и выстроенное войско сбоку от меня жест повторило.

— Богородица любит тебя, Рикардо, — произнёс легат, поусмехавшись с моей реакции. Как сейчас помню, вон ту посудину звали «Олень», а вон ту… «Окунь»… Ну, именем местной рыбы, на неё похожей.

— Если честно, я на это сильно надеюсь, — поёжился я.

— А ты не надейся, — пронзил он взглядом даль реки. — Это называется «вера», мой юный друг. Ты всё-всё пытаешься объяснить, подтянуть под своё видение. Пытаешься устроить тот свой мир здесь. А ведь всё, что от тебя требуется, это просто жить. Быть собой. И ВЕРИТЬ.

— Мы то, во что верим, — произнёс я давно известную фразу, смысла которой ранее не понимал.

— Да, наверное. — Он пожал плечами.

— А если это не так? И там, — палец вверх, всё совсем по-другому?

— Но радуги же в небе были, парировал Аларих. — И ты их не мог подстроить, верно?

Я кивнул.

— А значит верь, Рикардо. Если там не так, и делаешь не в то, что надо, тебе дадут знак. А пока тебе наоборот, показывают, что ты на верном пути. Богородица это, Святой Андрей, Исус Распятый или сам бог — не так уж важно, как мне кажется.

Последний корабль, «Богоматерь Долорес», прошёл мимо, взяв курс на тренировочную базу в двух милях севернее города. Да-да, та самая, где бывший форт. А я смотрел вслед и думал, как оно так получается?

Вера? Я не верил ТАМ. В техногенном мире, знающим физику и природу вещей. Да, лоб крестил, и в церковь иногда ходил, но вот глубокой веры — не было её. А тут, в варварском недовеке, сам впадаю в… Варварство? Примитивизм?

А может так и надо? Только так? Может я и правда любимец богоматери? И даже если это неправда, просто должен верить в это, и идти по миру с такой верой? И тогда всё будет правильно?

«Не бывает атеистов окопах под огнём» — пел незабвенный Егор. Всё правильно, камрад, не бывает. И даже такой циник и скептик, как Рома Лунтик перед угрозой оного огня в окопах превратился в истово верующего. Причём сам не заметил, как. И дело не в радуге, которая лишь окончательно добила и поставила вопрос ребром. Всё давно к этому шло, с момента собственно попадания.

Да, я не знаю, как там на самом деле. Но отныне, с этого дня, я ВЕРЮ. Просто верю.