— Нет.
— Хоть одну битву?
— Нет… — Взгляд в пол.
— А если проиграю, разве ты не в положении «над схваткой», и не сможешь соскочить? Сможешь! Поднимай головку и в глаза смотри! — приподнял её подбородок.
— Ты, блядь, ничем не рискуешь, твоё высочество! Вообще ничем! Сиди в своём замке и жди своего рыцаря с тяжелейшей войны. Всё, что тебе нужно — не мешать ему. НЕ МЕШАТЬ, твою бога душу! И этого достаточно для получения всех поставленных целей! А по праздникам ещё и помогать, хотя бы морально. Просто потому, что тебе это ничего не стоит. А что делаешь ты?
— Прости… Рикардо. Просто я подумала… Святоши… Церковь… — По щеке покатились слёзы. Но мне на них было плевать, «здоровее видали». Сводить бы её в театр. Вон, ребята на спектакле «У Никитских ворот», где я в компании случайно оказался, так играли — залюбуешься! Она тоже ничего, но я видел игру профи, так что пролетает, деточка.
— Плевать на церковь! Я ЗНАЮ, как с нею бороться! — продолжал хрипеть я. — Знаешь, что было, когда НАША церковь не успела за временем и пошла в разрез с историческими тенденциями? Вокруг, понимаешь, капитализм наступал, широкими шагами по континенту шёл; уже и дворянство «окапитоличелось», уже короли и герцоги всё поняли и реформы проводили, и только святоши жили в позапрошлом веке. Не знаешь, нет? Мои предшественники не рассказали? Ладно, просвещаю. Тогда один чудак из тамошней интеллигенции написал девяносто пять тезисов, вопросов к Святой Церкви, почему она плохо себя ведёт, и приколотил на входе в местный собор. Он, бедолага, хотел быть реформатором, хотел просто изменить жизнь к лучшему в рамках существующей парадигмы. Но произошла революция — всё мгновенно попало на унавоженную почву, сорвалось с катушек и полетело в Тартар. Люди САМИ придумали себе новую церковь взамен старой. Которая была им ВЫГОДНА, а не наоборот. И взялись за оружие — защищать оную от посягательств папистов в рясах с пузами. И в итоге победили — и место под солнцем заняли, и в самой оставшейся церкви произошли-таки нужные реформы.
Катрин, я ЗНАЮ, что делаю! — подвёл итог я, чувствуя, что тоже выдыхаюсь. — У нас так БЫЛО! А значит, у меня есть план, что делать дальше. Я не говорю, что такой талантливый сукин сын, нет. Не факт, что у меня получится. Но знаю, как и что надо для этого делать, и буду стараться — я старательный. Это война, и, если ты не забыла, мы все — воины.
На войне бывает всякое, но я знаю, куда вести своё войско по всем поднятым тобой вопросам… Если союзники не будут вставлять палки в колёса.
Отвернулся, прошествовал назад и сел на тот же стул. Светлость стояла, как нашкодивашая школьница. Грудь её тяжело вздымалась, выдавая сбитое дыхание. Наконец, произнесла:
— Рома… Прости. Или Ричи…
— Без разницы. Тебе — и так и так можно, — кивнул я, расслабляясь. Хорошо быть мужчиной в патриархальном обществе. Принцесса просит прощения у графа, убрав глазки в пол. Того, кто на десяток нашенских тамошних лет (по внешнему виду) её младше. И это воспринимается нормальным. Да мои сильные девушки
— Прости, что не верю в тебя, — начала она дрожащим голосом. — Но я… Мне и правда… Я просто никогда не сталкивалась с таким! И твоё поведение… И такое количество врагов… Я… Боюсь! — А теперь взгляд, полный надежды. — А ещё… Ты сказал, что тебе не нужен трон Альмерии. И это тоже…
Я рассмеялся. Да уж, хорошо быть под маской прохаванного стервеца. Нет, она мне и правда нравится. Если Ричи без ума от Анабель, то мой типаж — как раз эта светлость, и я не я буду, если не добьюсь её. Не потому, что принцесса, а, блин, потому, что она — ОНА! Но для неё буду расчётливым интриганом, так проще найти общий язык.
— Давай так, я обещаю, что ты сядешь на трон, но чуть позже, чем думаешь, — предложил компромиссный вариант. — Я ЛИЧНО не собираюсь свергать твоего братца. Наоборот, хочу прослыть его защитником, то бишь «имперцем», государственником. Государственник не может ратовать за развал страны, наоборот, он должен её собирать и укреплять. Я буду выступать за него и всячески государственность поддерживать. Но когда его схарчат другие…
Усмехнулся, и она расплылась в понимающей улыбке:
— А его схарчат, потому, что он — дурак.
— Угу, — кивнул я. — И раз он дурак, что он показал уже дважды, если не трижды… То и смысл его учить? Ты будешь хорошей королевой, всяко не хуже него.
— Тогда ты ВОССТАНОВИШЬ трон и государство, — кивнула она, — и сядешь на его место. Так? Таковы твои изначальные планы?
Я противно скривился.