Поездку в далекий Туркестан С. Есенин предполагал осуществить в 1917 году. Поводов было более чем достаточно, но главный из них – лично встретиться с поэтом Александром Ширяевцем, с которым установилась заочная дружба с января 1915 года. «Когда я встречался в 1917 году с С. Есениным, - вспоминал критик В. Львов-Рогачевский, - он каждый раз с юношеским увлечением говорил о Ширяевце, с которым состоял в переписке. Он давал просматривать мне его рукописи, многие стихи своего друга тут же на память читал своим певучим голосом, говоря: «Его надо непременно перетащить в Москву из Азии. Он там задыхается» (1). Поэт П.Орешин при первой встрече с С.Есениным услышал от него вопрос: «А Ширяевца знаешь?» О своем желании навестить друга С.Есенин писал в Ташкент в июне 1917 года: «Дорогой Шура! Очень хотел приехать к тебе под твое бирюзовое небо, но за неимением времени и покачнувшегося здоровья пришлось отложить. Очень мне надо с тобой обо многом переговорить или списаться. Сейчас я уезжаю домой, а оттуда напишу тебе обстоятельно…» (VI, 94) (2). Возможно, что С.Есенина уговаривал поехать в Туркестан поэт Николай Клюев, который в январе 1917 года писал А. Ширяевцу: «…я все сам собираюсь приехать к тебе. Я был на Кавказе и положительно ошалел от Востока. По-моему, это красота неизреченная» ( 3 ).

24 июня 1917 года Есенин отправляет из Константинова в Ташкент письмо, в котором подробно описывает общественно-литературную среду в столице России. Поделился с другом планами проведения литературных вечеров и издания книг, в том числе и сборника «пятерых», в котором предполагалась публикация стихотворений А. Ширяевца, С. Есенина, А. Ганина, Н. Клюева и С. Клычкова. Выпустить в 1917 году планируемый сборник не удалось, но С.Есенин делает все возможное, чтобы стихи его ташкентского друга печатались. «Скоро выходит наш сборник «Поэты революции», - писал С. Есенин 16 декабря 1917 года А. Ширяевцу из Петрограда, - где есть несколько и твоих стихов. Гонорар получишь по выходе. Пиши, родной, мне, не забывай. Ведь издалека тебе очень много надо, а я кой в чем пригожусь» ( VI. 98-99).

Во время гражданской войны и проходивших в стране перемен в общественной и литературной жизни переписка друзей почти прекратилась, но С. Есенин продолжал заботливо относиться к А. Ширяевцу. Сохранилось письмо, которое С. Есенин отправил с подвернувшейся оказией. В конце лета 1919 года в Ташкент выехали знакомые С. Есенина. «Милый Шура! Будь добр, помоги устроиться и приюти ночевать моих хороших знакомых, - писал С. Есенин. – Они расскажут тебе обо всем, о чем не имею времени передать тебе письменно. Во многом они пригодятся тебе сами. Если вздумаешь выбираться из Ташкента, то с ними тебе будет легче. Жизни нашей ты можешь не пугаться. Заработать мы тебе поможем всегда. На днях сдаю в набор твою книгу, в ней хоть всего около 48 стр., но тыс. 7 ты за нее получишь. Деньги переведу, как только будут принимать по телеграфу. Очень хотелось бы написать тебе много-много, но совершенно нет времени. Прости, родной. Любящий тебя Сергей Есенин» ( VI. 109).

По независящим от С. Есенина обстоятельствам, подготовленный сборник А. Ширяевца не был опубликован. 20 июня 1920 года С. Есенин пишет из Москвы: «Милый Шура! Извини, голубчик, что так редко тебе пишу, дела, дорогой мой, ненужные и бесполезные дела съели меня с головы до ног. Рад бы вырваться хоть к черту на кулички от них и не могу. «Золотой гудок» твой пока еще не вышел, и думаю, что раньше осени не выйдет. Уж очень трудно стало у нас с книжным делом в Москве. Почти ни одной типографии не дают для нас, несоветских, а если и дают, то опять не обходится без скандала. Заедают нас, брат, заедают. Конечно, пока зубы остры, это все еще выносимо, но все-таки жаль сил и времени, которые уходят на это» И в этом же в письме в конце сообщает: «В октябре я с Колобовым буду в Ташкенте, я собирался с ним ехать этим постом, но (он) поехал в Казань, хотел вернуться и обманул меня» (VI, 111-113).

О Ширяевце и его литературной деятельности в Ташкенте С. Есенину мог рассказать приехавший зимой 1921 года в Москву представитель Туркцентропечати В.И. Вольпин. «Ты, по рассказам, мне очень нравишься, - писал С. Есенин, - большой, говорят, неповоротливый и с смешными дырами о мнимой болезненности. Стихи твои мне нравятся тоже, только, говорят, ты правишь их по указаниям жен туркестанских инженеров. За это, брат, знаешь, мативируют. (VI, 112-113).

О поездке в Туркестан в близком окружении С. Есенина стали серьезно говорить зимой 1921 года, когда узнали, что Г. Колобова командируют по служебным делам в Среднюю Азию. Предполагаемая поездка непосредственно была связана с творческими планами поэта. На одной из встреч С. Есенин рассказал В. Вольпину, что пишет «Пугачева» и собирается поехать в киргизские степи и на Волгу, чтобы «проехать по тому историческому пути, который проделал Пугачев, двигаясь на Москву, а затем побывать в Туркестане, который по его словам, давно уже его к себе манит.

– Там у меня друг большой живет, Шурка Ширяевец, которого я никогда не видел,- говорил он оживленно» ( 4, с. 423).

Осуществить поездку в Туркестан С. Есенин смог только в апреле-мае 1921 года. В первой половине апреля 1921 года он писал своему другу А.М. Сахарову: «Я еду в Ташкент, в мае вернусь, что тебе нужно, накажи. Я привезу. Любящий тебя С. Есенин» (VI, 119).