– Абсолютно, – уверено ответила она.

– Ты это почувствовала так же, как и в прошлый раз, благодаря своей, вдруг обострившейся, феноменальной интуиции? – не унимался я.

– Именно, – спокойно, но уверенно отвечала она.

– Если она говорит, значит, так оно и есть, – заявила мне мать Клары, – чем припираться по пустякам, лучше бы поскорее придумал, что нам делать.

– Я знаю! – воскликнула рыжеволосая Ольга.

Мы с матерью Клары уставились на нее. А она, больше ничего не объясняя, выхватила у нее из рук бокал и лихо осушила его, затем вернула его обратно, потом, она проделала то же с моим бокалом.

Наконец, к нам вернулся мужчина в лиловом плаще. Мы с матерью Клары стояли с пустыми бокалами, а в руке у рыжеволосой Ольги, был совершенно полный бокал.

– О! Да я смотрю, вы уже успели отведать мое шампанское.

– Да, – быстро сориентировалась мать Клары, – очень вкусно, спасибо, мы очень торопимся, поэтому, уж простите, не дождались вас!

– Ничего страшного, тем более, что я вижу одного человека, который вместо вас составит мне компанию. Почему вы не пьете? – спросил он рыжеволосую Ольгу.

– Вас дожидаюсь! – ответила она.

– Тогда мы с вами должны выпить на брудершафт!

– Непременно!

Мы сочувственно смотрели на спасавшую нас Ольгу, которая допивала третий бокал со снотворным. Мы не могли что – либо сделать сейчас, чтобы не выдать нашего замысла. Наконец, ее бокал стал пуст, и мужчина в лиловом плаще, после исполнения завершающего ритуала, который должен следовать после опустошения бокалов, если двое пьют на брудершафт, любезно, проводил нас до перехода в следующий вагон. Рыжеволосая Ольга держалась из последних сил. Мы торопились еще и по – тому, что в любой момент, она могла, просто, упасть и уснуть. И, тогда наша афера бы раскрылась. Но она продолжала мило улыбаться мужчине в лиловом плаще, пока мы не дошли до самой двери.

Едва мы переступили порог следующего вагона, как рыжеволосая Ольга рухнула на пол. Я еле успел ухватить ее, чтобы она не сильно ушиблась при падении. Мы затащили ее в туалетную комнату и начали поливать холодной водой. Она приоткрыла глаза, и мать Клары дала мне знак, чтобы я вышел. Я послушно закрыл дверь, оставляя их. Тем более, что нужно было кому – то присмотреть и за Кларой.

– Что с ней, она заболела? – спросила у меня Клара про Ольгу.

– Все будет хорошо, – ответил я ей, – скоро, все будет хорошо.

– Она поправится?

– Конечно, – сказал я.

Через несколько минут появилась мать Клары. У нее был грустный вид.