Бой закончился, когда уже рассвело. Пекесс вбежал в каменный дом, где квартировал Вакулин, но застал только распахнутую дверь, пуховую постель и забившуюся в угол испуганную женщину. Вакулин ушел.
Днем выяснилось, что прежде чем поднять бунт, Вакулин самолично убил Дронова, а потом согнал на площадь представителей местной власти и расстрелял их из пулемета. Тела погибших товарищей нашли и похоронили на центральной площади. На могиле Илья произнес прощальную речь-клятву:
— Друзья и братья! Мы хороним своих братьев, отдавших жизнь за дело революции. Они честно выполнили свой долг перед рабочими и крестьянами. Поклянемся же, что мы будем служить нашей Советской власти так же мужественно, как служили они.
Винтовочный залп был торжественным салютом подвигу и бессмертию борцов за народное дело.
5
А через несколько месяцев Пекессу пришлось участвовать еще в одних похоронах. Бандиты захватили начальника Ольховского отделения милиции, венгра Белу Прокаи, пытали его, но ничего не добившись, порубили шашками.
С Прокаи Илья познакомился в Дубовке. Знакомились весьма оригинально. Прокаи представился:
— Бела Павлович Прокаин.
Пекесс воспринял это «Бела Павлович» как пережиток старомодности или интеллигентской самовлюбленности. Это его немножко покоробило, и он сухо ответил:
— Пекесс.
А этот человек, невысокого роста, но ладно сбитый, коренастый, допытывался:
— А как зовут?
— Разве это существенно, товарищ Прокаин? — нехотя буркнул Пекесс.
Скуластое лицо Прокаина расплылось в той улыбке, которая если не заставляет человека тоже улыбнуться, то непременно разглаживает сердитые складки на лице собеседника.
— А как вы считаете, товарищ Пекесс, — сказал Прокаин, щурясь в улыбке, — существенно или несущественно то незначительное обстоятельство, что человеку вообще дают имя? Может, вы его не имеете?
Пекесс смущенно улыбнулся, но тут же провел ладонью по лицу и будто стер улыбку.
— Нет. Почему же. Меня зовут Илия. По-сербски. А в России зовут Ильей Степановичем.
Прокаин хлопнул Пекесса по плечу и воскликнул:
— Судьба наша одинакова. А меня зовут Бела Прокаи. Я мадьяр. Но в России еще есть и отчество. Так вот меня теперь называют Бела Павлович, хотя отец мой носит имя Пал. Для удобства произношения и фамилию переделали на русский лад — Прокаин. — Он громко расхохотался. — А мне это нравится. Вы знаете, русские — удивительно прекрасные люди.
Разговор происходил под вечер. Прокаин вынул из кармана часы, взглянул на циферблат и, присвистнув, предложил: