Помимо воли и вопреки всем усилиям звучать гордо и важно, голос сена Баргаса под конец тирады дал петуха.

Не может быть, чтобы сен Дюваль не знал, кто перед ним находится.

А раз знает и не трепещет, значит, собирается сообщить какие-то весьма неприятные новости. Стиснув трость покрепче, сен Баргас выпрямился, подсознательно пытаясь задавить собеседника массой и авторитетом.

— Сейчас-сейчас. — небрежно помахал на него рукой сен Дюваль, сортируя папки на столе в одном ему известном порядке. Спустя еще пару минут, когда меценат и одаренный маг окончательно достиг точки кипения, безопасник наконец вскинул на него нехорошо сверкнувшие под прикрытием стёкол глаза.

— Наворотили вы, любезнейший. — с деланным сочувствием, но не особо понятно, начал он. — Жалуются на вас.

— Кто посмел? — и без того прямой, как палка, сен Баргас выкатил грудь колесом еще сильнее, и ткнул в пол тростью, будто придавливая неведомого обидчика.

— Многие. — любезно пояснил сен Дюваль. — В основном этнические меньшинства. Попаданцы, то есть.

Судя по тому, как таращил глаза в недоумении благородный маг, он искренне не понимал, чем успел досадить каким-то там меньшинствам. С тяжелым вздохом — но внутренне ликуя, не каждый день выпадает такая удача — высказать сильному мира сего, которого презираешь, что именно о нем думаешь — сен Дюваль откашлялся и вытащил лист из одной из папок.

— Вы, любезнейший сен Баргас, обвиняетесь в дискриминации, притеснении, лишении права на самореализацию и самое главное — в нарушении указа милостивого Императора, повелевшего всем попаданцам трудиться и получать оплату того труда в том же размере и тем же образом, что и остальные граждане Перекрестка.

— Ничего подобного. — кратко и емко отрезал сен Баргас, скрипнув зубами. Вот так и знал, так и чувствовал, что та паршивка в опере ему еще аукнется. Не зря ее Грегор так защищал. Он хоть и слабохарактерный дурак, тот Лабилар, но задницей всегда чует, в какую сторону и кому лизать нужно. А сам сен Баргас в этот раз промахнулся.

— Это та певичка, да? Как ее… Маргарита. — фамилию какой-то там попаданки сен Баргас не вспомнил бы и под пытками.

— Она самая. Пара сена Ренарда Шиннера, редкая оборотница-сирена, звезда дальних миров.

По мере перечисления заслуг Марго сен Баргас бледнел и краснел попеременно, судорожно сжимая похрустывавшую в его хватке трость.

— Сожалею. Так проштрафиться. — с притворным сочувствием покачал головой сен Дайон. — И это в тот момент, когда Император присматривается к новым лицам, в надежде сменить косные, замшелые взгляды Совета рас на более прогрессивные, соответствующие эпохе.

— Я тоже вполне прогрессивен! И даже финансирую производство магических повозок, несмотря на то, что многие ими недовольны! — неуверенно возразил сен Баргас. — И рудники по добыче полезного магического сырья тоже держатся только на вливаниях нашего фонда!

— Да, об этом мне бы тоже хотелось с вами поговорить. — радостно подхватил сен Дюваль. — Как так получилось, уважаемый сен Баргас, что свыше тридцати процентов работающих в шахтах и рудниках — попаданцы? Если следовать логике, что их количество должно быть пропорционально среднестатистическому на Перекрёстке, то получается, доля попаданцев не должна превышать семи-десяти процентов. А тут тридцать. Странно как-то, вы не находите?

Сен Баргас спал с лица окончательно.

Вот никогда бы он не предположил в самых кошмарных снах, что его умудрятся засудить таким замысловатым образом. Подумаешь, осудили без особых разбирательств десяток-другой попаданцев. Они же все потенциальные преступники, их только выпусти среди нормальных граждан бродить, сразу и волна преступности пойдет, и волнения, недовольства властью, там и до мятежей недалеко. Он, можно сказать, об Империи радеет — а ему это в минус ставят?

Но посмотрев на чрезвычайно серьёзное лицо сена Дюваля, он понял, что строить линию защиты имеет смысл как-то по-другому. Похоже, плесень толерантности и прогиба под меньшинства дотянулась и до высших слоев служб безопасности.

Плачевно. Весьма и весьма.