Я киваю. Надо, мысль хорошая.

— И машину все должны уметь водить, и мотоцикл. И стрелять. В общем, пока идея не оформилась окончательно, но вскоре мы создадим нашу частную военную кампанию. Держите, распределите между парнями сами, как захотите.

— Это шутка такая? — недоумённо спрашивает Скачков, глядя на деньги.

— Никаких шуток. Здесь десять тысяч. Вам, как руководителю больше, остальным по штучке. Ну, это идея такая была. Но вы, Виталий Тимурович, сами решайте.

Он качает головой и какое-то время задумчиво смотрит на пачки.

— Ну ты даёшь, Егор, — наконец, хмыкает он. — Ладно, придумаем, как распорядиться бандитскими деньжищами. Не пропадут.

— Только в фонд мира не перечисляйте. Бесполезно.

— Ты что, против мира что ли?

— Нет, конечно, за мир. Только фонд этот вряд ли миру поможет. Такие вот дела.

Когда захожу домой, мама разговаривает по телефону.

— О, вот и он. Сейчас! Удачно вышло. Егор, подойди, тебя Андрюша к телефону.

— Трыня что ли? — спрашиваю я.

Мама кивает и протягивает мне трубку.

— Алло, Андрюха, здорово! А я вот только с тренировки зашёл.

— Везёт тебе, — грустно вздыхает он. — А я тут на улице чалюсь. Мои там зажигают, полный пипец. В дом не войдёшь. Орут, бухают, курят. Менты каждый день приезжают. Там типа прав хотят лишать.

— И как ты выдерживаешь? Где спишь вообще? Тебе есть куда пойти?

— Да… — неуверенно отзывается он. — Есть. Типа…

— Типа?

— Ну… к бабке могу пойти, но там свои заморочки, короче. Жду, когда эти каникулы уже закончатся.

— Слушай… — я прикусываю губу, задумываясь.