На человеке были синие перчатки. Он взялся за большую молнию на груди Пита и потянул её, запечатав Пита в большом брезентовом мешке. Вот и всё – теперь Пита точно больше нет.

Пит чувствовал себя замороженным – он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Как ни странно, ни холода, ни жара, ни боли он не чувствовал. Его окружала тьма. Где-то вдали слышались голоса… движения…

«Эй? Где я? – подумал он. Как ни странно, губы тоже не шевелились. – Что творится?»

После этого прошло довольно много времени. Наконец он услышал что-то, похожее на звук расстёгиваемой молнии, и всё вокруг окутал яркий свет. Над ним наклонился человек в прозрачных очках, синей тканевой шапочке и маске, закрывающей нос и рот. Врач?

«– Эй, приятель, помоги мне. Я странно себя чувствую».

Судя по всему, Пит попал в больницу. Его сбил грузовик. Теперь он всё вспомнил. Он хотел поскорее добраться до пиццерии, но забыл правило, которое мама вбивала ему в голову с самого детства: сначала посмотри в обе стороны и только потом переходи дорогу. Ну вот, теперь ему сделают какую-нибудь операцию, починят. Он ощутил облегчение. Вот, сейчас его починят, а потом они с Чаком вместе пойдут к Фокси, и всё закончится. Наконец-то.

К Питу подошёл ещё один человек и грустно посмотрел на него.

– Бедняга. Совсем ещё мальчик, – сказал он.

– Ага. Так плохо, когда они уходят такими юными.

– Да, очень плохо. Я иногда просто в ужас прихожу.

– Потому что у тебя свои дети, да?

– Ага, я обязательно лишний раз их обниму, когда вернусь домой.

– Я тоже.

Два врача подняли тело Пита и переложили его на жёсткий стол.

«– Эй, ребята, я почему-то не могу двигаться. Что со мной случилось? Вы мне что-то вкололи, чтобы я ничего не чувствовал? Меня это пугает, а неделя и без того выдалась бредовая. Скажите, ведь всё в порядке, правда?»

Питу пришла в голову ужасная мысль. «О нет. Вдруг грузовик переломал мне ноги и я больше не смогу ходить? Это поэтому я их не чувствую?

– Ребята, почему вы со мной не говорите? Мне нужны ответы! И помощь!»

Один из врачей поднёс руки в перчатках к глазам Пита.

– Странно.

– Что?