— А я Славик.

— Пошли иглать, я тебе свое лего покажу.

— Пошли иглать, да!

— О ты тое «эл» не выговаливаешь?

— Ага.

— Проходи…отец. Не стой в дверях.

Они зашли в квартиру последние. Охрана осталась на лестничной площадке двери охранять. Отец и сын прошли на маленькую кухню, с трудом помещаясь в ней вдвоем. Шары полетели по всем комнатам под радостный визг детей.

Галай-старший прикрыл дверь, затем распахнул окно и закурил. Протянул сигарету сыну, поднес зажигалку.

Какое-то время смотрел в окно, а потом заговорил.

— Она сама уйти от меня хотела. Надоело ей и работа моя, и вечное отсутствие дома. Ты взрослый уже можно с тобой как со взрослым. Твоя мама не любила меня. Она…она Кольку любила друга моего. Мы с ним в горячих точках вместе были. За него должна была замуж пойти. Погиб он, а я вернулся. Она тогда на шестом месяце была… Бодю я своим сыном признал. А она…она никогда меня так и не любила. Я надеялся. Что когда ты родишься что-то изменится, что она пить перестанет. А она…только на время беременности перестала, а потом опять в бутылку начала смотреть. Я не такой, жизнь не такая.

Обещал ей о Боде как о родном, чтоб никто не знал, чтоб ни одна живая душа не знала. И слово свое держал…Думаешь я не знал о наркоте? Не нал о его пристрастиях, о его жестокости. Все знал. Не мог орать на него. Потому что сын Кольки и ее сын. Старался с ним по-доброму, покрывал везде…И это правда. Он ружье украл. Под дозой был и …и сначала товарища застрелил, а потом себе пулю в лоб пустил. Дело, конечно, закрыли, придумали боевое задание.

А мать твоя…она мне и женой фактически не была. Последний раз к ней в спальню я зашел после твоего рождения. С тех пор она каждую ночь засыпала с бутылкой вина…А я мужик, Демьян. Я долго терпел, а потом Ирина появилась. Семью я захотел. Настоящую. Чтоб любили меня, замечали детей наших, жизни нормальной захотел и вечно мне стыдно было за это перед тобой… а ты. Ты меня ненавидел. Ни разу в твоих глазах ничего другого не видел.

Пока говорил смотрел в окно и нервно затягивался дымом. Демон сзади стоял и так же нервно курил.

— Значит он не был твоим сыном?

— Не был…

— Мне всегда казалось что ты его больше…что..

Лицо парня скривилось как от боли, и он сжал руки в кулаки, отворачиваясь от отца.

— Чтоб не выделять. Чтоб она не нервничала, чтоб ей хорошо было. Слово ей дал, что любить буду и беречь как родного и что никогда не почувствует, что чужой. А Галай если слово дал, то держать обязан. Меня дед твой так воспитал. Ты…прости меня, сын. Гордость она такая…больно мне было от ненависти твоей, и я сам замкнулся. Решил, что, если ты подальше от меня будешь не так ранит. Решил, что со второй семьей все исправлю, что сына младшего по-другому воспитаю, не упустив ничего. А оно вон как вышло…она мне с Ленькой рога ставила и на кокаине плотно сидела. Он ей таскал. Начальник моей охраны. Конечно, я не видел. Они следы заметали…Случайно попались не узнал бы никогда. Хер поми чего ей не хватало. Сказала, что к матери своей едет. Я доверял, не проверял никогда. А сама с эти своим укатила на море…а он конченый ублюдок спалился. Наркоту сбыл бегунку, который нами завербован. И накрыли его, жену мою и всю эту шайку-лейку, которая наркотой промышляла чуть ли не у меня под носом.

— И…где она теперь?

— В коме лежит после передоза. В СМИ не знают. Пока что у них информация, что у нее вирус. Скорей всего не выживет.