Вскоре карета остановилась у нашей запущенной, заросшей сорняками лестницы. Я внимательно следила как из неё выбрался пухляш невероятных размеров. Костяшками пальцев он поправил свои пышные усы и прикрывая голову ладонью поспешил к входной двери нашей родовой усадьбы.
На его стук дверь открылась мгновенно, будто только его и ждали. Раздираемая любопытством я прокралась к двери моей спальни, а затем юркнула мышкой в коридор.
Облезлый прокусанный молью ковёр приглушал мои шаги. Я столько лет жила здесь, столько раз, гонимая фантазиями, ходила по ночам, что давно выучила все повороты и могла с лёгкостью пройти всю усадьбу с закрытыми глазами ни на кого и ни на что, не наткнувшись.
Я присела у перилл второго этажа, чтобы меня не заметили. Ночной гость топтался у прихожей и откашлявшись учтиво поздоровался. Моя длинная, когда-то давно, бежевая, а сейчас непонятно серая, ночнушка предательски зашуршала, я замерла, боясь, не то чтобы пошевелиться, просто вдохнуть. Но всё обошлось, моё присутствие собравшимся оставалось неизвестным.
Внизу, около пустого камина, в кресле, таком же дряхлом и убогом, как и всё здесь вокруг, сидел мой дедушка. Возле него стоял мой отец. Гость с маленькой заминкой подошел к камину и уселся в кресло напротив деда. Свеча, стоявшая на столике между двумя креслами, тускло освещавшая пространство вокруг, вздрогнула.
Гость, упитанный мужчина, тихо пробурчал себе что-то под нос и в камине тут же заполыхал огонь.
Ого! Да нас посетил маг. И не какой-нибудь, а самый что ни на есть верховный. Раз он смог без вспышек и типичных длинных, сложных заклинаний вызвать, вот так запросто, огонь.
Теперь, от огня в камине, я смогла разглядеть пришедшего гостя со всех сторон. Он представлял собой упитанного, невысокого человека. Черты лица мягкие, добрые. Когда он хмурил брови его лоб прорезала глубокая морщина. Он часто поправлял свои пышные, пшеничного цвета усы костяшками пальцев. Искренне улыбался, а затем быстро мрачнел. Глаза тёмно-медового цвета прямо смотрели на отца. В них я заметила нечто умоляющее.
Мундир, насыщенно синего цвета, выдавал в нём военного, высшего чина. Я присвистнула, различив на его обшлаге серебряную вышивку герба нашей Империи. А мужичок то не из просты. Хотя я поняла это когда увидела его магию. Предполагаю, я буду свидетелем тайного сговора.
— Я догадываюсь зачем ты пришёл. Отбор начинается завтра, верно? — Отец скрестил руки на груди. — Мой ответ нет.
Я как могла навострила ушки, затаив дыхание, смотрела, что творилось внизу.
Отец, глава семьи Язером, всегда учил меня быть воспитанной, лаконичной и всегда уважать своего собеседника, какой бы статус он не представлял. Сейчас же отошёл от своих правил и не выказывая должного уважения к гостю, с порога, начал вражду.
Милдред Язером с нескрываемым презрением смотрел на гостя. Высокий, поджарый мужчина средних лет, которого я искренне любила и боготворила. Не смотря на бедность своего одеяния в нём читалось высокое происхождение. Но в нашем положении древность рода ничего не значила.
— Прошу тебя. — Ровным голосом начал гость. Я видела, как начали дрожать его руки, а по виску заструился пот. Полено в камине треснуло, и он от неожиданности подпрыгнул.
— Что?
— Моя Лаида в большой опасности, — умоляюще простонал мужчина. Он обеими руками вцепился в подлокотники кресла, пытаясь унять своё нарастающее волнение, — нам пришло приглашение, это чёртово, совсем не нужное, приглашение. — Его глаза сверкнули злобой. — Я всё это время искал возможность изменить ситуацию, спасти её. И только ты можешь мне помочь. Не откажи мне.
— То есть ты хочешь, чтобы я пожертвовал своим ребёнком, ради твоей дочери? — Отец вскрикнул, с усилием воли понизил голос. Обернулся посмотрев в сторону моей спальни. Я сидела на корточках не дыша. Ноги начали затекать, распространяя неприятные ощущения по всему телу.
— У тебя трое детей, а у меня одна единственная. — Не унимался гость. Его тон голоса с просяще-ровного перешёл на уничижительно умоляющий. В нерешительности он сложил свои руки в мольбе.
— Ты неправильно трактуешь мои приоритеты.