В начале следующего дня Сергей в кои-то веки получил возможность убедиться, что утро вечера мудренее. Хотя, конечно, это смотря какое утро. Например, то, когда он выехал из Москвы, под данную поговорку никак не подходило. Собрался, блин. Почти ничего не забыл, кроме разве что самого главного. Ведь знал же, что с бабкой придется переписываться! Но почему-то даже ухом не повел. А ведь попади курьер, что вез вчерашнее письмо с приложением на двух листах, в чужие руки – и все. Любая собака могла узнать, кто есть на самом деле бабушка Настя при особе императора. И ее внучка при цесаревне за компанию. Ну не дебил ли он после этого?
Может, еще и не совсем, успокоил себя Новицкий. Ведь спохватился же почти вовремя! И значит, надо прямо сейчас садиться и разрабатывать шифр для переписки.
Жалко, что в Центре ему не преподавали шифровального дела. Но программа и так была очень насыщенной, сроки на ее усвоение выделялись небольшие, а после решения, чье именно место займет в восемнадцатом веке Сергей, в нее добавилось еще несколько предметов. Поэтому приходилось основываться на знаниях, приобретенных помимо учебных программ. Было их не так чтобы много, а если честно – то совсем мало, и все они были почерпнуты из рассказа Конан Дойля о пляшущих человечках. Ладно, для здешних времен сойдет, подумал молодой человек и приступил к анализу.
Итак, почему Шерлоку Холмсу удалось так легко расколоть тот шифр? Одной из причин явно были пробелы между словами. Например, если очередное письмо начинается со слова из четырех букв, в котором первая и последняя одинаковые, а тетку, вокруг которой вертится все действие, зовут Илси, то можно предположить, что это обращение к ней. И значит, известны уже три буквы, ну и так далее. Итого первый вывод – пробелы надо убрать. Не писать слова неразрывно, а сделать отдельного человечка, обозначающего тот самый пробел, – как на клавиатуре.
Да, но причина раскрытия шифра была не только в разделении слов. Холмс подсчитал, какие человечки встречаются чаще всего, и предположил, что это самые ходовые буквы. Так ведь их немного! И значит, каждая из них пусть обозначается двумя фигурками, а шифровальщик пусть применяет их по очереди.
Сергей потянулся к газете «Ведомости», потому что иной печатной продукции в его питерском кабинете не было. И вскоре пришел к выводу, что чаще всего попадаются буквы «О», «Е», «С» и «Т», а еще чаще – пробел. Значит, ему выделим целых трех человечков, решил император.
К обеду работа была закончена. Новицкий успел составить азбуку, выкинув из исходной «и» с точкой, «ять», «фиту» и «ижицу». Потом молодой человек написал письмо, где разъяснил правила шифровки и дешифровки, а в конце – небольшое уже зашифрованное сообщение как пример. Запечатал все в конверт, сказал дежурному камердинеру, что можно подавать обед, а после него пригласить гонца, вчера прибывшего из Москвы.
В ожидании обеда Новицкий сел в кресло и откинулся на его спинку. Он испытывал какое-то странное чувство, причем сам не очень понимал какое именно, но мог точно сказать, что оно для него новое.
Да, так оно и было. Последнее время у молодого человека не появлялось повода для подобного чувства, скорее даже наоборот. Потому что его посетило гордое упоение могуществом своего разума. Правда, дальнейшие события показали, что несколько преждевременное…
Анастасия Ивановна получила пакет от императора через четыре дня после его отправки – гонец был хорошим. И, прочитав, покачала головой. Ох, и умен же государь! Жалко только, что не всегда, но такое вообще было бы чудом. Она ведь сама думала о том, как переписываться безопасно. Для этого в той среде, где ей часто приходилось обделывать дела, существовал особый тайный язык. Но, во-первых, его не так просто выучить. А во-вторых, знает его не один человек, не десять и даже, пожалуй, не сто. Царь же вон что придумал – тайные буквы! Да не простые, а такие, про которые и догадаешься-то не сразу, что это не ребячьи каракули. И как будто этого мало, некоторые из них еще и меняются. Пожалуй, такого действительно никто не сможет прочесть, кроме нее и государя.
Но бабка Настя никогда не достигла бы своего нынешнего положения, если бы хоть что-то принимала на веру просто так. И сейчас она задумалась: действительно ли никто не сможет? Или, если найдется кто-то головастый, осилит он это тайное письмо? Как бы проверить…
Тут Анастасия Ивановна вспомнила про одно давнее поручение императора, которое она, почитай, уже выполнила. Захотел царь такого человека, чтобы он считал огромные цифры, да быстро и без ошибок. Озадачила она тогда кого надо, и вскоре ей доложили – есть такой, у купца Иконникова служит. Не только складывает и вычитает, но даже умножает и делит, да так, что простому уму непостижимо. Раньше служил он в Бурмистерской палате, да надоел там всем своими заявлениями, что изобрел-де он новый способ счисления, доселе невиданный, и прибор, который позволит пользоваться оным способом любому дураку. Так он начальнику и сказал, юродивый! Тот, ясное дело, прибор его, из двух деревянных реек собранный да какой-то костяшкой скрепленный, о башку дурную изломал, а потом велел вытолкать сильно умного писаря на улицу пинками и больше сюда не пускать. Вот так Александр Тихонович Мятный и оказался у купца, где служил уже девятый год, больше никого осчастливить не порываясь. Был он человек тихий и уважительный во все дни, кроме третьего числа каждого месяца. В такой день он с утра напивался до изумления и начинал орать, что он гениальный математик, а все, кто вокруг, тупое быдло, неспособное этого понять. Поначалу на оные представления сбегалось чуть ли не по трети слободы, но потом народ привык, и теперь третьего числа к дому купца приходили только те, кому совсем уж делать нечего.
Дальше все было просто. Анастасия Ивановна помогла купцу выгодно сбагрить замуж засидевшуюся в девках дочь и получила за это разрешение иногда пользоваться услугами математика. Бабка, конечно, тут же его проверила и убедилась, что считает он действительно так, как человеку невозможно.
И вот теперь она решила, что если кто и сможет разгадать императорскую тайнопись, то это Сашка Мятный. Ежели ему это окажется не по силам, то тогда можно спокойно считать, что написанное пляшущими человечками не прочтет вообще никто.
Но что бы ему дать для разгадывания? Слово какое-нибудь, какое она знает, а он точно нет. Э, так не годится, ведь письма государю такими короткими быть не могут. Значит, Сашке надо написать обычное письмо, вставить туда особое слово и переписать это человечками.
Сначала Анастасия Ивановна написала текст обычными буквами:
«Господин Мятный, как прочтешь мое послание, так приходи ко мне и произнеси особое слово – «обезьяна». Да попроси двадцать рублей, только вежливо, я тебе их дам. А может, и поболее, если быстро справишься. За мной добрая работа не пропадет. Раба божья Анастасия из Дорогомиловской ямской слободы». Потом бабка переписала письмо тайнописью, на что с непривычки у нее ушел почти час. Кликнула мальчишку и велела бегом отнести это в дом купца Иконникова, писарю Мятному. На словах же передать, что просит она прочесть, чего там написано.
Александр Тихонович пришел на следующий день, да чуть ли не с самого утра. Снял шапку, поклонился бабке, которую сильно уважал, и почтительно молвил:
– Дай двадцать рублей, обезьяна.
Потом подумал и добавил: