— Что происходит?
Боже, среди нас ещё и беременная оказалась с внушительным животом. Совсем молоденькая, с копной смешных кудряшек на голове. За неё стало особенно страшно, и я шагнула к ней. Ещё дымом надышится, ребёнку вредно, или вообще во всей этой кутерьме роды преждевременные начнутся.
Моя собеседница тоже подошла к ней, и участливо взяла за руку. Говорю же, хорошая девушка! Хорошо, что с тем придурком рассталась, он её не стоил.
«Почему же не сработала пожарная сигнализация?!» — не могла понять я, и словно отвечая моим мыслям, раздался тревожный, оглушающий вой. Если не задохнёмся, то оглохнем точно.
— Не бойся, всё будет хорошо! — успокаивала беременную Немезида.
— Здесь рядом есть служебный выход на кухню первого этажа, — сориентировалась Дана, поняв, что если побежим со всеми, нас с беременной просто затопчут.
Мы пошли по коридору, оберегая со всех сторон молодую девушку. Это оказалось правильным решением.
— С дороги, дуры! — почти сразу налетел на нас высокий парень с вытаращенными глазами, молотящий руками воздух. Можно подумать, это поможет дым разогнать. Спасибо брюнетке, она провернула какой-то хитрый приём, и тот нас не задел, пролетев мимо, быстро перебирая ногами, чтобы сохранить равновесие и не упасть.
Это какой-то ужас! Дым сгущался, отчего слезились глаза. Было нечем дышать, и мы начали кашлять. Идиотки, надо было хоть бумажные полотенца намочить и приложить к лицу. Я скомкала материю влажной блузки, натягивая её к носу.
С потолка полилась вода системы пожаротушения, заливая глаза. Мы бежали, практически ничего не видя и полагаясь на Дану. Лестница, переходы, какие-то закрытые двери. В голове билась мысль, что зря мы побежали сюда, похоже, пожар начался с кухни. Мы забились в кухонную подсобку, в котором оказалось спасительное окно. Стекло разбили стулом. В шоке, я выдёргивала руками остатки, чтобы не порезались, когда станем вылезать. Первой, не сговариваясь, подсадили беременную.
Больше из нас никто не успел. От притока свежего воздуха в подсобку ворвался густой дым, и бабахнуло так, что зазвенело в ушах. Последней мыслью ускользающего сознания было, что на работу я завтра похоже не выйду.
Испуганно вскочила на постели. Уже всё кончилось? Я в больнице? Хотя, жива и слава Богу! Удивительно, но чувствую себя хорошо. Последнее, что помнила — взрыв, но ничего не болит, ожогов вроде нет. А вот галлюцинации присутствуют. Перед тем, как отключиться, отчётливо помню, как меня кто-то нежно погладил по щеке.
Да и сейчас не уверена, что не брежу. Я оказалась лежащей в шатре. Вместо кровати — один низкий матрас. Пол устилает ковёр. Из мебели сундук, с откинутой крышкой, на котором висит мужская одежда. Историческая! Да ещё круглый стол, накрытый белоснежной скатертью и два деревянных стула с мягкой обивкой. На столе какое-то блюдо, кувшин с кубками.
— Не поняла… — осматриваясь кругом, произнесла я, подтягивая на себя покрывало.
Не обнаружив на себе блузку, заглянула под него и ахнула. Я вообще голая!!!
Постаралась мыслить логически. Допустим, нас спасли. Для пострадавших разбили шатры, что ли? Да бред! А ещё притащили сундук, стол со стульями, и постельку заботливо заправили. Логика забуксовала, а все мысли вообще упорхнули, стоило услышать приближающиеся шаги. Я судорожно укрылась по шею, напряжённо глядя на закрывающий вход полог.
Вошёл мужчина, брюнет с распущенными по плечам влажными волосами. Рубашка с пышными рукавами, как раньше носили, тёмные брюки, сапоги из мягкой кожи. Взглядом выхватывала детали, стараясь понять, кто это такой.
Не обращая на меня никакого внимания, прошёл к сундуку и стянул с плеч рубашку, бросая её на пол. Наклонился, продемонстрировав мне упругие ягодицы и достал свежую. Но прежде чем надеть, стянул волосы шнурком в низкий хвост. Стало заметно, что виски у него выбриты.
Я зависла на некоторое время с приоткрытым ртом, любуясь игрой мускулов. Он был потрясающе сложен и двигался раскованно, с ленивой грацией. Словно кроме него здесь никого нет.
— Кхм-кхм… — решила обозначить своё присутствие покашливанием. Ладно рубашка, но если он брюки при мне переодевать начнёт, нехорошо выйдет. Пусть вначале объяснит, что я здесь делаю в таком виде.