Я выдохнула и, перебравшись к нему на колени, стала покрывать поцелуями его шею.

— Пожалуйста, не надо, Алекс, — отчаянно зашептала я, — прошу тебя, не надо.

Пальцами свободной руки я быстро принялась расстёгивать оставшиеся пуговицы, и едва рубашка оказалась распахнутой, снова дотронулась до ширинки.

— Перестань, — процедил Алекс и до боли сжал мою руку.

Я почувствовала, как машина вильнула, но остановиться даже не подумала. Лучше умру. Умру и его за собой утащу, если он этого так хочет. Лизнув, прикусила его сосок и услышала, как Алекс с шумом вдохнул. Принялась опускать молнию на ширинке.

— Не возвращай меня в питомник, — зашептала я между поцелуями. – Я прошу тебя, Алекс. Я буду делать всё, что ты скажешь. Обещаю. Только…

— Замолчи! – процедил он и, выпустив мою руку, грубо спихнул меня с колен. Не глядя на меня, принялся застёгивать джинсы.

— Алекс, прошу тебя! – в отчаянье всхлипнула я и почувствовала, как по лицу потекли слёзы.

Только этого не хватало! Что он со мной сделал?! Я ведь прежде не была такой… Не была, мать его! Проклятый сукин сын добрался до самого нутра, а, увидев всё без прикрас, понял, что ему это нахер не нужно! Так разве я не предупреждала?! Разве не просила?!

Он стиснул зубы. Нажал на кнопку, и стекло с его стороны начало опускаться. Проникший в салон воздух ударил по лицу, заполнил лёгкие запахами влажной земли и хвои.

— Оденься, — рыкнул он.  – Оденься и заткнись уже наконец.

Отвернувшись, я принялась натягивать кофту. Руки путались в рукавах, пальцы не гнулись. Украдкой стерев слёзы, я напомнила себе, что этот мужчина – не тот человек, который запросто меняет принятые им решения. И что ему до моих просьб?! Что?! Я для него никто. Захочет – выберет себе другую – послушную, с мягким нравом и не вымазанную с ног до головы грязью. Потому что он может позволить себе всё, что угодно, я же… Я просто досадная случайность, и все мои мысли о том, чтобы стать ему нужной… Крепко зажмурившись, я подавила готовые вырваться из груди рыдания. Разве это так много – просто быть нужной?! Вряд ли, но для меня… для меня это глупые несбыточные мечты. Забылась…

Не знаю точно, сколько мы ехали. Думаю, около получаса. Вновь забравшись на сиденье с ногами, я закрыла глаза и, спрятав руки в рукава кофты, прислушивалась к размеренному шуршанию колёс. Мерзко ему? Разве стоит этому удивляться?  Если мне от самой себя мерзко, то почему с ним должно быть иначе? По тому, как он оттолкнул меня, легко было догадаться, что это действительно всё. А дальше… Чужие руки, чужие рты… Меня тошнило от осознания собственной ничтожности, собственной слабости. Нечто живое, только-только начавшее воскресать во мне, сжалось и завыло раненым зверем. Всю жизнь я молчала. Держала в себе собственную боль, в одиночку зализывала раны, искала убежища в выдуманных картинках невозможного счастья, но сегодня что-то случилось… Тонкая нить, стягивающая края невидимых ран, не выдержала и лопнула. Я так хотела, чтобы он услышал меня, попытался понять… Лучше бы он пристрелил меня. Почему он не сделал этого?! Почему?!

Почувствовав, как машина слегка подпрыгнула, я медленно подняла тяжёлые веки и равнодушно уставилась в стекло, но не увидела ничего, кроме маячивших вдалеке огоньков и собственного отражения на фоне черноты. Ночь была прохладной, и меня начало знобить – не то от проникающего в салон воздуха, не то от забравшейся в самое нутро безысходности. Попробовать сбежать? Наверное, стоило попытаться. Но я не чувствовала в себе никаких сил. Меня словно пополам согнули и переломили, как сухую палку. Была и не стало.

Вскоре огоньков стало больше. Я увидела подсвеченное здание и поняла, что дрожу. Но машину Алекс не остановил – проехал дальше.

— Куда мы? – вяло спросила я, едва узнав свой голос. – Ты можешь хотя бы это мне сказать?

Вместо ответа он махнул рукой на лобовое стекло, и я перевела взгляд.

Присмотрелась, но разобрать, где мы, так и не смогла. Хотела уже попросить его сказать по-человечески, без загадок, но тут взгляду моему открылись две нити огоньков, убегающие вперёд вдоль дороги. Неподалёку от нас возвышалась тень.

— Это самолёт? – нахмурилась я, разглядев очертания.