10.2

Догадаться, чего от меня хотел Алекс, было не трудно. Я же надеялась только на то, что всё кончится быстро, потому что сил на его изощрения у меня не осталось. На смену пульсации в висках пришла головная боль, дрожь сменилась ознобом, а внутри образовалась пустота. По дороге в ванную я снова и снова задавалась вопросом, что же всё-таки произошло, однако ответа на него так и не было.

Размотав полотенце, я повесила его на крючок и подошла к зеркалу. Губа разбита, на щеке царапина, на скуле – не то ссадина, не то только-только начинающий проявляться синяк – сразу и не понять. На руки даже смотреть было страшно.

— Ты извращенец, — заключила я, вытащив из волос палочку.

— Ещё какой, — стягивая не до конца расстёгнутую рубашку через голову, согласился он.

В который раз недоумевая, на кой я ему сдалась, я задержала на Алексе взгляд. Красивый, богатый мужик с рабочим членом и огромными возможностями. И я… Мало того, что вид, словно после бомбёжки, так ещё и с головой проблемы начались. Но нет… Ему, блядь, в душ! Заставив себя отвернуться, я зашла в кабинку. Появившийся вскоре Алекс осмотрел меня с головы до ног. Поджал губы, покачал головой и включил воду. И что вот это всё значит? Недоволен или наконец дошло, что эстетическим удовольствием тут и не пахнет? Так какого хрена от меня нужно?! Вон та… Длинноволосая, холёная, с кожей, словно бархат, и сиськами…

— Обопрись о меня, если тяжело стоять, — склонившись, тихо сказал Алекс мне на ухо и, развернув, заставил опереться о свою грудь.

Мысли так и оборвались, не дойдя до логического завершения. Я ощутила, как ладони его скользят по моему животу, на миг останавливаются и скользят вновь.

Попыталась отстраниться, но он прижал меня ближе. Удерживая, взял с полочки гель и выдавил себе на ладонь. Растёр, взбивая пену, и принялся намыливать мои плечи. Я чувствовала, как пальцы его разминают мои скованные мышцы, как ладони ложатся на лопатки и опять поднимаются вверх. В горле образовался ком, и я уставилась в стену. Только не чувствовать. Только не чувствовать! Обхватив под грудью, он привлёк меня к себе. Прикусил кожу на затылке. Член его упирался мне в поясницу: твёрдый, большой. Я подумала, что сейчас он толкнёт меня к стене, как частенько делал это, но вместо этого он только потёрся о меня, шумно выдохнул и, наклонившись, хрипло сказал мне на ухо:

— Знала бы ты, как я хочу тебя трахнуть.

— Так что тебя останавливает? – осведомилась я, чуть повернув к нему голову.

Он с шумом вобрал в лёгкие воздух. Лизнул меня за ухом и, накрыв грудь ладонью, стал потихоньку водить, растирая гель.

— Ты себя видела?

— Видела. – Я отвернулась. И какого дьявола?! Хочет трахнуть – пусть трахнет и всё. А он хочет. А если ему синяки мешают… Тогда какого чёрта он меня трогает?! Какого чёрта вообще происходит?! Повернувшись к боковой стене, я уставилась на наше с ним отражение. Как погляжу, любит он зеркала…

—  Боюсь, если сейчас я сделаю с тобой всё, что хочу, тебе будет очень больно, — снова заговорил он. – Потому что я хочу взять тебя вначале вот сюда, — пальцы его проскользили по складкам моего лона, потом поставить тебя на коленки и хорошенько трахнуть в рот, — вторая ладонь обрисовала губы. Мне нравится, как ты берёшь в рот, Стэлла, — указательный палец, скользнув внутрь, прошёлся по моим зубам. – Да… — потихоньку зарычал он, покусывая мой затылок. – А напоследок мы бы попробовали тебя вот тут, — ладонь его переместилась на мои ягодицы. Раздвинув их, он обвёл анус, нажал, проталкивая палец внутрь. Неглубоко, всего на одну фалангу. – Ты представить себе не можешь, как я хочу вставить тебе сюда. Нагнуть тебя и…  — Он скользнул глубже, погладил меня изнутри, но уже буквально через пару секунд убрал руку и, шлёпнув меня по заду, всё так же сипло проговорил: — Поверь, детка, я всё это с тобой сделаю. Но не сейчас.

Я смотрела на наше с ним отражение и чувствовала дрожь. Странную дрожь, вызванную не страхом, не хаотичными мыслями, не ужасом пережитой ночи, а его словами. Он продолжал намыливать меня – неспешно, будто наслаждался каждым моментом, его напряжённый член всё так же тёрся о меня, а я ловила себя на том, что никогда ещё ни один мужчина так сильно меня не хотел. Вот так, чтобы отказаться от возможности взять здесь и сейчас, а дождаться… Чего? Чего он хочет получить от меня? Моё тело? Или нечто большее? Куда больше, чем я могу ему дать? Он хочет, чтобы я откликалась, чтобы реагировала на его ласки, его прикосновения. Хочет вернуть моё тело к жизни, но если он сделает это…

— Алекс, пожалуйста, не надо, — сглотнув горький вязкий ком, вставший в горле, попросила я, когда он принялся намыливать мои плечи. Осторожно, словно каждое его касание было больше, чем есть. От плеча к запястью кончиками пальцев и обратно по внутренней стороне, вырисовывая невидимые узоры.