Надавливая, я провёл по стопе большими пальцами: по гладкой пяточке, по вызывающе эротичной ямочке, добрался до подушечки и помассировал. Оставив мизинчик, прихватил безымянный и лизнул его. Потом средний и указательный, а, добравшись до большого, начал с косточки на боковой стороне стопы. Да чтоб её! Эти маленькие ножки возбуждали меня ничуть не меньше, чем её потрясающая грудь и попка! Аккуратные, как и всё её тело, с этими сухожилиями, ровными пальчиками и прорисованными косточками. Прикусив пальчик сбоку, я потёр подушечку и подул на неё. Стэлла снова попыталась отдёрнуть ногу, но я крепче ухватил пятку и продолжил. Покусывал и мягко ласкал, а потом снова покусывал до тех пор, пока не услышал тихий выдох.

— Нравится? – не переставая гладить ножку, спросил я. Опустил к себе на колени и взял другую. Стэлла облизнула губы и хотела было увернуться.

— Нравится, я спрашиваю? – повторил настойчивее.

— Прекрати. — Я заметил, как натянулась верёвка. – Развяжи меня. Мне больно!

— А вот врать нехорошо. – Пальцы мои вновь принялись изучать узкую стопу. Вот они – натянутые сухожилия, округлые косточки, мягкая подушечка и вкусные пальчики. Такие вкусные, что я бы мог долго облизывать их, несмотря на то, что член разрывался от жажды обладать этой девчонкой. Вот так, детка… Мизинчик, безымянный… А вот и большой. Лунка ровного ноготка, сгиб… Я вобрал палец в рот и обвёл языком. Зубами, опять языком…

— Алекс… — Голос Стэллы дрогнул. Бёдра и живот были напряжены, во взгляде затаилась тревога. – Не надо, Алекс.

Язычок её прошёлся по приоткрытым губам, из груди вырвался выдох. Оставив стопу в покое, я тронул плоть и тут же посмотрел Стэлле в лицо. Провёл с большим нажимом, обрисовал влажную дырочку и проник пальцами.

— М-м-м… — застонала она и всхлипнула, подалась назад. Я же принялся поглаживать её изнутри.

В горле пересохло, терпеть давящую ткань больше не было сил, и я расстегнул ширинку, а следом, продолжая ласкать девчонку, ремень. Справившись, опустил ладонь ей на колено.

— А ты говорила, что починить нельзя… — Собственный голос показался мне настолько глухим, что я не узнал его. А всё она виновата. И пальчики её, и эта вязкая влага, и лишь слегка намокшие половые губки, и чувствительная горошинка клитора под моим большим пальцем.

Она задышала чаще, потихоньку застонав, прогнулась в спине. Я почувствовал, как ножка её заскользила по моему бедру и остановилась на напряжённой ширинке.

— Даже не думай, что ты… — Она выдохнула и принялась поглаживать меня.

 На этот раз уже я не сумел сдержать гортанный стон. Довела же, чертовка, до того, что у меня в голове не мозги, а сплошная каша. Взгляд наткнулся на нож. Вытащив пальцы, я втянул её аромат и облизнул их. Даже на вкус терпкая.

Стоило почувствовать её вкус, и меня тряхнуло. Может быть, когда-нибудь я свихнусь настолько, что попробую её языком прямо там, пока же меня куда больше интересовало кое-что другое. Взяв нож, я приложил лезвие к низу её живота. Ощутил, как Стэлла напряглась, но, прежде чем она успела сказать что-либо, я перехватил нож и, развернув, вогнал в неё рукоять.  Она попыталась сдвинуть ножки, но я, напротив, отвёл её коленку в сторону, заставляя развести их. Девчонка откинула голову, выгибая шею, грудь её приподнялась. Толстая рукоять вошла плавно, на всю длину, и мне стоило больших усилий не кончить в тот же момент. Я видел, как меж рельефного узора блестит влага. Трахал её ножом, касался пальцами, но этого мне было катастрофически мало. Обхватил её ягодицу и стал жадно мять. Собственное вожделение перешло все границы, а вид входящей в тугое лоно рукоятки…

Отбросив нож на пол, я принялся расстёгивать рубашку. Лезвие с металлическим звоном ударилось обо что-то, брякнуло, и стало тихо. Скинув рубашку, я наскоро, как шальной, избавился от джинсов и навис над Стэллой. Она даже ног не сдвинула. Так и лежала с разведёнными, и я бы мог подумать, что ждала меня, если бы не её взгляд. Темнота… Я тронул её разбитую коленку.

— Болит? – вырвалось у меня как-то само собой.

— Жить буду, — ответила она с придыханием.

В этот самый момент нервы мои ошпарило пуще прежнего. Перед мысленным взором кадрами воспоминаний опять промелькнул мчащийся по дороге байк, флажок бирюзовой туники, звук ревущего мотора… А после она, катящаяся вниз по твёрдым камням. Разорванные легинсы, страх в глазах и… Глянул на её губы. Да, ссадинка в уголке рта. Дотронувшись, я проговорил:

— Обещаю, что буду осторожнее.

— Просто сделай уже это. — Она подалась вперёд и прихватила мой палец зубками. Лизнула кончик и снова опустила голову на подушку. Теперь темнота в её глазах стала такой, словно… Словно она решила подчинить себе мой разум. Почти как там, в машине, и всё же иначе. Огонь, острый перец, нагретый солнцем гранит, камыши… Болотная зелень с коричневыми крапинками и нотками желания.