– Отравился, видимо…

– Чего?! А ну-ка отойди!

Зашуршали спешные шаги, запахло потом. Колючие, словно наждачка, пальцы впились мне в живот, схватились за край влажной от пота майки и дернули.

Секунды три стояла тишина.

– Фига себе! У нас тут подрастающий зомбак! – воскликнул лысый.

Толпа тревожно загудела. На озлобленных чумазых лицах промелькнул испуг. Восемь человек с опаской косились на меня, над головами поднялись лопата и две остро заточенные палки.

Было видно, что ребята только и ждут, чтобы размазать меня по асфальту, но без приказа главного никто и пальцем пошевелить не мог.

– Почему ты до сих пор его не грохнул? – лысый выпрямился, изумленно посмотрел на Кулю.

– Он мой друг. Единственный.

– А ничего, что этот друг – без пяти минут монстр?

Куля замолчал, потупив взор. И так и не нашелся, что ответить.

А ведь лысый прав. С минуты на минуту я перестану быть собой. Так может, Куле правда стоит меня грохнуть? Для своей же безопасности.

– Бугор, что с ними делать? – спросил рыжебородый, пнувший мертвого Петровича.

Лысый, именуемый Бугром, вперил в меня тяжелый взгляд. Добрых две минуты он не мог решиться, пока кто-то из толпы не выкрикнул:

– Да пристрели ты их! Чего зря возиться?

– Убивать мальцов не вижу смысла, – отозвался Бугор. – Нам нужна только машина.

Куля оживился:

– В чем проблема? Забирайте.

– Правда? Разрешаешь? – Бугор громко прыснул, губы искривила гадкая усмешка. – Я уж боялся, что ты будешь против!

Свита дружно загалдела. Ладонь лысого взлетела вверх – и толпа мгновенно стихла. Лица скривились, словно каждый получил пощечину.