Крестный, собирая деньги, завозмущался, – мол, девку в Сектор не поведет, – но получил от Грекова тысячу сверху и успокоился. После этого он начал инструктаж:
– Вот что я вам скажу, meine liebe Kinder[2]…
Греков, скрестивший руки на груди, проговорил:
– Я бы попросил выбирать выражения.
– У папы денег просить будешь, – окрысился Крестный, сверкнул глазками-буравчиками. – Ты поступил в моё распоряжение, я за тебя отвечаю, ясно? Сектор – это вам не игрушки, вы скоро в этом убедитесь. Сектор смертелен. Неуклюжий шаг – и ты труп, с Сектором шутки плохи. Вот если докажете, что вы мужики, тогда поговорим на равных.
Геша думал, что Греков пошлет проводника куда подальше, экскурсия отменится и деньги останутся в кармане, но Олег вскинул смоляную бровь и смолчал, брезгливо поджав губы, – любопытство пересилило. Опершись о ржавую горку для катания, обнял Настеньку за талию – механически, без чувства. А она так и льнет к нему, так и млеет. «Ну, Греков, погоди! Если ты ее обидишь, задушу как собаку!» – мысленно пообещал Генка.
– Итак, – продолжил Крестный. – Если вы это уже слышали, не перебивайте. По Сектору ходим цепью, след в след. Если по нужде приперло – делаем дела при всех, никаких кустов! В кустах вас может подстерегать кто-нибудь голодный. Про хамелеонов читали? Могут принимать обличье животных, часто сразу нескольких. Так вот, они – самые дружелюбные там. Увидев хамелеона, не надо мочиться в штаны и прикидываться трупом, вопить и удирать, – он посмотрел на Настю, – тоже не надо. Стреляем из дробовика, бьем шокером. Еще может быть лоза… она тоже способна вас «хрум-хрум», ее следует бояться не меньше зверья. А вообще, правила просты: видишь зверя – стреляй! Не переживайте, оружие получите на базе. В Секторе ведем себя тихо, не нарываемся, слушаемся старших и не хамим. Мы теперь команда, от каждого зависят жизни остальных. В поле проводим сутки, завтра вечером возвращаю вас, надеюсь, в целости. Участок, по которому мы пойдем, относительно стабильный и неопасный, но Сектор изменчив, про это забывать не надо.
– Да поехали уже, – подал голос прилипала Грекова. – М-мы все это знаем!
Вот же зануда! Рома, слушавший курс молодого следопыта все так же сидя, достал второе яблоко, желтое в крапинку, и с хрустом в него вгрызся.
На базу за оружием ехали в «хаммере» Грекова. В салоне друг напротив друга расположились два пафосных дивана леопардовой расцветки, а вместо стекла – огромное зеркало, где отражалась Настенька: ясноглазая, сияющая, со вздернутым носиком. Напротив нее – поджавший губы Крестный, из-за которого выглядывал Геша с кислой физиономией и колени Ромы. Его, похоже, ничего, кроме яблок, не интересовало. Вел машину Греков, рядом сидел Костик и болтал, болтал…
Генка с недовольством отметил, что Греков даже машину водит изящно, с достоинством, и понял, что не видать ему Настеньки ни сегодня, ни когда бы то ни было еще. Такие, как она, принадлежат Грековым по праву рождения. Пока Геша учится и горбатится на двух работах, чтоб не сдохнуть с голоду, Олег посещает спортзал, сауну, курсы английского и испанского. Дополнительные заработки Геша тратит не на себя, а отсылает матери, чтоб сестру поднимала, а Греков покупает себе новые золотые часы или машину. Любимая хочет бриллиантовую подвеску? Получите, распишитесь. Машину хочет? «Тойоту» или «субару»? Пожалуйста! И ведь противопоставить нечего, как ни поступи – тебя все равно обставят. И дорога в будущее у Грекова вымощена золотыми слитками, а у него, Генки, нет дороги: какую протопчешь, такая и твоя.
На таинственную «базу» никого не пустили. Крестный вышел из салона и хлопнул дверцей. Геша глянул в лобовое стекло: частный сектор, справа – кирпичный забор, слева – бетонный, из-за бетонного выглядывают ели. Вернувшись, Крестный раздал всем одинаковые обрезы и шокеры.
– Стрелять умеете? – спросил он, глядя на Настю (вот привязался!).
Настя со знанием дела осмотрела ствол, сняла курки с предохранителя и кивнула. Проводник перевел взгляд на Гешу, тот сказал:
– Я с двенадцати лет охочусь. Со старушкой ТОЗ, а тут все так же.
Греков с интересом повертел обрез в руках, вставил патроны – охотничьи, с дробью, и проговорил:
– С таким работать не приходилось, но ничего, разберемся. Та-а-ак… Стреляные гильзы извлекаются механически – неудобно. Ну, ладно, сойдет.
– К оружию относиться бережно и по окончании операции сдать мне, – поучал Крестный.
Оказалось, что лишь друг Грекова, болтливый Костик, ни разу не держал в руках ствол. Генка на его месте от стыда сгорел бы, а он – ничего, только кривился на подначки Грекова.
«Хаммером» Греков решил не рисковать, оставил его на платной охраняемой стоянке. Пересели в УАЗ Крестного. Машина дергалась диким мустангом и ревела стадом носорогов. Геша сидел рядом с водителем и, сжимая зубы, чтобы не откусить себе язык, таращился по сторонам: запустение. Выбитые окна. Поваленные столбы. Ржавые шлагбаумы, ткнувшиеся в кучи опавшей хвои. За несколько лет все пришло в упадок, вымерли коттеджные поселки, их оккупировали бомжи и контрабандисты. Да что там говорить: в Секторе целые города вымерли, и то, что за окном, – только начало.