– Это была женщина с лицом ангела. Я трепетно любил ее. Алан похож на нее, те же черты.

– Она умерла?

– Болезнь, тяжелая болезнь, отняла ее у меня. Рак легких. Я ничего не мог поделать. Да и денег-то тогда у меня не было. Мы были бедны, небогаты, богатство наше было в счастье. Это была семья, окруженная любовью и добротой. У нее был чудный характер. Я не помню случая, чтобы мы с ней ссорились. Вы верите мне?

– Да, Блэйк, верю.

– В юношеском возрасте ее семья отравилась грибами. Мы тогда только познакомились, у нас даже не было никаких планов… все умерли, отравились. Спаслась лишь она. Видимо, есть бог на земле, если он спас ее. Но я тогда ошибался, он все же отвернулся от нее. Но после нее остался лепесток нашей любви. Это Алан. Видимо, аутизм, эти странные особенности в его психике, передался генетически от матери. Все из-за этих проклятых грибов… Мне тяжело тогда было – горе не давало покоя, а тут еще и потеря работы.

Я поклялся воспитать, вырастить Алана, но одному мне это было трудно. Я понимал что, женившись во второй раз, новая мать не будет тем нежным, ангельским созданием, которое мы безвозвратно потеряли. Новая жена никогда не станет относиться к больному мальчику, с диагнозом аутиста, как его любящая мать. Мне было трудно сделать выбор. И все же выхода у меня не было. У второй жены было двое мальчиков и это упрощало дело. Если бы у нее не было детей, то появившиеся дети были бы более любимые и Алан это сразу же почувствовал на себе. Но я ошибался. Настоящая, любящая мать только одна… Она была богата, это несколько упрощало наши с Аланом проблемы. Я женился на этой женщине и… попал в ее зависимость. Она уволила управляющего ее компанией и назначила на его должность меня, своего мужа. По началу, все шло спокойно, но потом странное поведение Алана стало раздражать мою жену, ее сыновей, ее друзей, деловых партнеров, приходивших в наш дом, как к себе. Алан, который не знал ни в чем отказа, стал чувствовать пристальный надзор и суровый, недовольный взгляд жены. Появились запреты, наказания.

Но это все никак не останавливало Алана, но сильно раздражало жену. Среди наших знакомых пошли слухи, окутывающие наш дом, словно густой черный туман. Но я бы и с этим справился, если бы не холодное отношение мальчика. Алан не умеет проявлять сыновью любовь.

– Это из-за того, что он погружен в себя, – пояснила Голди. – Такова особенность аутизма – погружен в себя и не замечает людей.

– Да, все верно, но я тогда этого не знал, да и не хотел знать. Мне просто было это неприятно. Я перестал видеть в нем родное существо, любящего сына. А тут и мнения, суждения жены, ее друзей, ее надменных родителей. Они все считали его психопатом. Уже тогда начались жуткие крики и самоистязание Алана. Мир отвернулся от него, но он и не был в нем. Жена боялась, что дурные привычки мальчика перейдут к ее детям. Он ходил все время с синяками, с кровоподтеками.

Я нанял… жена отказалась, нанял сиделку, которая бы в случаях припадка мальчика, а они были частенько, мешала ему наносить себе повреждения. Мальчик стал нежелательным, и настало время, когда я должен был все решить.

– И вы отдали его к нам.

– Так было на тот период лучше.

– А как сейчас? – спросила Голди.

– Ничего не изменилось, хотя нет, я не прав. Все стало хуже. Теперь она запрещает мне часто ездить к сыну. Мы живем в Штатах.

– Я знаю, – кивнула Голди.

– Чувствую, однажды она и вовсе запретит мне навещать Алана.

– Вы занимаетесь бизнесом?

– Да, я работаю у нее управляющим. Но не думайте, она хитра, как лисица. Хоть я и управляю, но весь бизнес зависит от нее. Я лишь работаю, а она мой работодатель. Но кое-что мне удается втайне от нее собрать. Я надеюсь, что я соберу небольшой капиталец, пока Алан живет у вас до совершеннолетия, и тогда разведусь с ней. А затем заберу мальчика к себе.

– Но как же вы будете приезжать к нему. Ведь за столько лет он может вас забыть. Учитывая, что ваша жена нерадиво к нему относится.

– Даже она не сможет все усмотреть. Она считает, что я поехал в Торонто, на встречу с поставщиками. Я придумал это, чтобы встретиться с сыном.