– Не искушай меня. Я читал Писание, где упоминается осада Иерихона, но вот это…. Убери. И знать не хочу.
Молодой человек равнодушно пожал плечами и прибрал древнее оружие на место.
– Знаешь, святой отец, а ведь он и для меня искушение….
– Догадываюсь. Что-то в этой истории всколыхнуло и в твоей душе, да?
– Ты прав. Директор Интерпола особо не интересовался причинами поведения Кейли и удовлетворился моим письменным изложением ситуации. Однако мне все больше и больше начинает казаться, что понимаю Кейли, и даже разделяю ее взгляд на мир.
– Да уж, ты всегда был большим оригиналом.
– А то. – Молодой человек уловил шутливый тон священника и продолжил уже более решительно, – идея применить рог Иерихона, как оружие массового поражения пришла в голову Дюваль не случайно и вовсе не потому, что она была безумна. Это протест.
– Вот как?
– Вот так. Она с детства прошла трудный жизненный путь, ей хватило разочарований в обществе, в друзьях и любви. Она вдоволь насмотрелась на всю грязь нашего мира. Уж мы-то с тобой знаем, каково оно.
– Тяжелые времена. Но такова воля Бога.
– Ну да, – Виктор словно отмахнулся, а священник укоризненно посмотрел на него. – Впрочем, ты прав, извини. Так вот. Она давно ощущала внутри протест: против общества, против системы, против людей. Но это протест, не стал выливаться в конкретные действия, он рос и расширялся в ее сердце, пока однажды не сломил ее. Тогда-то и началась вся эта история. Ей до того стало тошно от всей аморальности нашего мира, от того что люди превратились в тупых потребителей как стадо животных, что она решила с ними покончить, во всяком случае постараться.
– Виктор, ты же должен понимать, что это не решение проблемы. Мир таков, каким мы сами его творим, и мы люди, сами в ответе за то, что довели современное общество до такого абсурда.
– Понимаю. Но не принимаю. И по правде сказать, с трудом подавляю искушение воспользоваться рогом. Я во многом разделяю чувства Кейли, мы очень с ней похожи, наверное, поэтому и сблизились….
– И все же что-то тебя останавливает.
– Кто-то. Даяна Мессиан. – Виктор заметил, что по лицу Марка пробежала тень досады, – знаю, вы друг друга недолюбливаете, и в свое время даже поссорились. Но она мой друг.
– Так-таки и друг?
– Можешь не сомневаться. Я люблю Даяну, но люблю как друга, как сестру. Между нами никогда не было и не будет чувств как между мужчиной и женщиной, потому что нас связывает нечто большее, чем могут простые человеческие отношения и секс. Мы верны и преданы друг другу, и пусть между нами тысячи различий и бездна обстоятельств, но мы ни когда не предадим, друг друга и не оставим.
Священник вздохнул, допил одним махом чай и поднялся:
– Знаю я это. Знаю.
– Мне тоже пора, – Виктор встал и, обняв своего наставника, пошел к двери. – Еще увидимся, отец.