‒ Так уверены? ‒ заливая кипятком насыпанную в чашки смесь, Игорь не выказывал удивления.

‒ Вы вообще непрошибаемый? ‒ поинтересовалась до сих пор напряженно стоявшая рядом с Мелл Танька. ‒ Вас разлучают навсегда!

‒ Я знаю. Но не верю. Веру-то хоть оставите, ладно? Пошли за стол. И постелите салфетки ‒ чашки горячие, ‒ прихватив кухонное полотенце, он присел на своё место. Погладил ладонью деревянную столешницу. На примостившихся рядом девчонок старался не смотреть.

‒ А смерть? Вам все равно, что будет дальше?

‒ Ты видишь будущее? ‒ оживился воспитатель.

‒ Вы умрете без этих детей. Достаточно? ‒ Танька не злилась.

‒ Нет. Что с ними будет? С Соней, Катей… Кем они станут, когда вырастут? Потом?

‒ Аня и Катя возненавидят вас. Через два дня, ‒ рассказала Мелл.

‒ А Соня? ‒ еле выдавил вопрос. Голос все же изменил ему.

‒ Через три недели.

‒ Они не прощают тех, кто их бросил. Только маму. Верят ей и ждут. Это священно, ‒ жестко пояснила Танька.

‒ Я их не бросал, ‒ проглоченные слезы не давали говорить. ‒ Вы это знаете. И они знают. Меня увольняют за то, что защищал их…

‒ Но не простят. Это дети, не забывайте. Самые жестокие существа. Такова реальность, ‒ Танька не притронулась к чаю. Она сидела прямо, боясь пошевелиться.

‒ Когда? ‒ у Игоря уже не хватало сил выдавливать слова.

‒ Не сразу. Вы будете умирать постепенно, по мере того, как Соня будет вас забывать, ‒ Мелл постаралась говорить как можно проще.

‒ За что?

‒ Они никогда не признаются. Вам нужно сварить кашу, ‒ напомнила Танька. Утро без улыбок напрягало всё сильнее.

‒ Да, я сейчас, ‒ он встал и направился к плите. ‒ Девчонки на молоке любят, а у нас закончилось, ‒ улыбнулся растеряно.

«Откуда он узнал о нас? Даже не удивился, ‒ думала Танька.