– Так что, двести девятая?

– Хуже…

– Куда уж хуже! Хуже, кажется, только государственная измена…

– По совокупности[42] – сто пятая и триста семнадцатая[43].

– Сто пятая – знаю. А что такое триста семнадцатая?

– Ментов замочил. Да еще в Дагестане – местных. Мне вдогонку двести восемьдесят вторую, часть вторую[44] впаяли, но она пошла поглощением[45]…

– Хорошая биография, – одобрительно сказал Анатолий. – Школу хорошую прошел. Много классов закончил? Годков, я имею в виду, сколько там был?

Иващенко пренебрежительно скривился.

– Да ни одного. Мне там не понравилось. Там какие-то люди, представляешь, странные. Я их знать не знаю, а они хотят, чтобы я их уважал. И сильно на этом настаивают…

– Представляю, чем закончилось. По сегодняшнему дню могу догадаться. И что? Зауважал?

– Я в школе математику уважал. И помню, что там есть такой метод. Называется «доказательство от обратного». И получилось, что я их заставил себя уважать. Но им это тоже не понравилось. Мне уж шепнули, что против меня что-то начинается. Пришлось собраться и уйти…

– А говоришь, что там драться научился… А ты там учил, как я понял.

– Ну, драться-то я и до этого умел… – Иващенко резко принял решение отказаться от плана, просчитанного в ГРУ. Тот план предусматривал, что полковник Шилохвостов сам заинтересуется человеком, побившим его подопечных. И почему-то этот момент вызывал сомнение у Виктора Юрьевича. Он вызывал сомнение еще там, в Москве, и еще у некоторых экспертов-оперативников. Но большинство, включая командование, посчитало этот вариант верным. Однако, если представилась возможность, почему бы Иващенко не воспользоваться ею. И он решил воспользоваться. – Я под трибунал попал старшим лейтенантом спецназа ГРУ. Там нас слегка этому делу обучали…

– Слегка?

– Слегка. А потом сами уже обучались. Приходилось солдат обучать. И одновременно самому учиться. Тренироваться вместе с ними и без них. Иначе чему научить сможешь…

– Спецназ ГРУ… – задумчиво сказал Анатолий и сосредоточенно посмотрел в противоположное окно салона «уазика». – Это интересно…

«Тень» со сломанной рукой даже слегка ото-двинулся в сторону, словно бы из опасения второй руки лишиться.

– Тормозни! – решился вдруг Анатолий.

Машина остановилась. Анатолий вышел и захлопнул с громким звуком за собой дверцу – у «уазика» дверцы тихо никогда не закрываются, это просто конструкцией не предусмотрено. Но сквозь стекло Иващенко было видно, что он, отойдя на шаг, вытащил трубку и стал кому-то звонить. Причем, даже не слыша разговора, можно было понять, что Анатолий разговаривал уважительно. Но он вообще был человеком, кажется, вдумчивым и неглупым. То есть опасным врагом.

Вернувшись в машину, Анатолий не убрал трубку, но сразу спросил: