– Значит, вы жили в Аргентине и вас там похитили? – негромко уточнила она, пытаясь разобраться в услышанном.

Ариана кивнула.

– Чтобы получить выкуп?

Ариана кивнула еще раз.

– Как давно вы вернулись домой?

– Всего неделю назад. А два дня назад мы похоронили папу… – Ариана почувствовала, как невыносимо жжет у нее под ве́ками – это вскипали готовые пролиться слезы. Она очень старалась не думать о холодном и темном семейном склепе, куда навечно переселился ее отец, но получалось плохо. Единственное, что могло ее примирить с утратой отца, – это мысль, что он наконец-то воссоединился с любимой женой.

– А ваша мать? Она тоже была в Аргентине?

– Нет, она умерла почти два года назад – за год до нашего отъезда в Буэнос-Айрес, – ответила Ариана, и монахиня вдруг вспомнила газетную статью об американском после в Аргентине, дочь которого похитили какие-то негодяи. Статья была небольшой, но монахини привыкли методично прочитывать самые важные из газет, чтобы быть в курсе событий, происходящих в большом мире, – а не из праздного любопытства. В январе, когда это все случилось, они молились за похищенную бандитами девушку, моля бога вернуть ее домой живой и невредимой.

– Я… я об этом читала, – вспомнила монахиня задумчиво. – Значит, вы все это время были в заложницах?

Ариана опять кивнула.

– Меня освободили израильские коммандос. Они подожгли наш лагерь и убили Хорхе. Это было так страшно… и я потеряла ребенка, которого носила, и едва успела увидеть отца перед его смертью. Он скончался у меня на руках.

Ей не хватало воздуха, слезы одна за другой скатывались у нее по щекам, но Ариана продолжала говорить, спеша объяснить монахине, через что ей пришлось пройти и почему она чувствует себя виноватой.

Монахиня встала и, обогнув стол, ласково обняла ее за плечи.

– Вы никого не убивали, моя милая. Все эти люди умерли… в результате ошибок, которые они сами же совершили. Даже ваш отец. Его смерть… это, конечно, очень печально, но вы в ней нисколько не виноваты. – О ребенке она предпочла промолчать, так как не знала, чей это был ребенок. Впрочем, сейчас это не имело большого значения. Главным было успокоить эту несчастную, которая пришла в монастырь за помощью.

– Вам необходим отдых. Хотите пожить у нас несколько дней?.. – предложила монахиня. – Вам будет здесь хорошо.

Ариана с готовностью подняла голову.

– За этим я и приехала, – пробормотала она, всхлипывая. – Папа всегда говорил – если ему надоест суета и сердце его захочет покоя, он приедет сюда, к вам, в этот вот монастырь. Я… мне сейчас тяжело. Я забыла, кто я такая, где мой настоящий дом… и что я должна делать. Мне хотелось бы помогать бедным, как Хорхе… но я не знаю как.

– Для этого есть много способов, – улыбнулась монахиня. – Насколько я могу судить, у вас нет грехов, которые требовали бы искупления. Это другие согрешили против вас – те, кто вас похитил и так долго удерживал, а ваши родные страдали. Скажите-ка мне ваше имя… – Она намеренно прервала свои рассуждения, видя, что собеседница пребывает в душевном разладе и не способна не только мыслить логически, но и воспринимать очевидные вещи. В статье, которую читала монахиня, имена, конечно, упоминались, только сейчас она не могла их припомнить, впрочем, похоже, их молитвы подействовали… Само Провидение привело эту жестоко страждущую молодую женщину в единственное место, где она могла бы получить помощь…

– Ариана Грегори.

– Идите за мной, Ариана, я покажу вам вашу келью. Вы можете оставаться у нас столько, сколько попросит ваша душа.